Эльф неохотно кивнул, соглашаясь. На этом встреча была закончена, каждый пошёл в свою сторону, а я сделала новый глоток чаю и подумала, что от Капюшона лучше держаться подальше. Возможно, ничего криминального он не совершал, а интерес к нему ректора вызван какими-то безобидными вещами, но то, насколько студент заинтересовался моей персоной, пугало.
Впрочем, в данный момент было нечто более стрёмное — призрачный Терри. Попадаться на вылазке в самом деле не хотелось, и я, пихнув в рот остатки хлеба, поспешила вернуться в каморку.
Когда вошла в убежище, облегчённо выдохнула — ночной смотритель со встречи с комендантом ещё не вернулся. То есть у меня имелась возможность заняться… Хм, а чем тут заниматься? Дел-то никаких нет.
Оглядевшись, я подхватила гитару, села на краешек кровати и принялась перебирать струны.
На язык упорно просилась песенка — крайне актуальная в моей ситуации. Вот прямо про одинокую партизанку в полном агрессивных оборотней общежитии. И я замурлыкала тихонько:
— Маленькая девочка по тропинке в лес
Уходила засветло, прихватив обрез.
У неё косыночка пламенем горит,
У неё в корзиночке тот обрез лежит.
Дедушкин, промасленный, с давешних времён…
В тряпочку завёрнут, внучкой схоронён:
«Вы не бойтесь, зайчики! Вас не трону я!
Все лесные жители как одна семья.
Пострашнее волка зверь на свете есть!
Чтоб не покушались на девичью честь,
Я ношу патрончики вместо пирожков…
И стесняться нечего, если мир таков…»
Старый прослезился, не находит слов,
Потому как много развелось козлов!
«Что как не успеет перезарядить?
Надо было б внученьке „шмайсер“ подарить!»
Гневом полыхают детские глаза…
«Никого не слушай, а стреляй, краса!» —
Наставленье дедово помнит назубок:
«Без переговоров! Сразу на курок!»
Уркаганы стрёмные вышли из куста —
Смотрят, ухмыляются — что за красота!
Маленькая девочка вскинула обрез.
Пара-тройка выстрелов — и спокоен лес!
Но затвор заклинило. Птичий хор умолк.
Вежливый-превежливый шёл навстречу волк,
И с утра у серого пусто в животе.
Изучала б девочка лучше карате.
[1]Эх, жаль, что финал у похождений этой Красной Шапочки такой пессимистичный!
Как бы не напророчить…
Взрустнув и помечтав о собственном обрезе — и чтоб пули серебряные, да! — я стала наигрывать куски из разных песен. Сколько так просидела — не знаю, а отвлеклась после того, как рот растянулся в очередном неимоверно широком зевке.
Глаза слипались, и я отставила гитару, чтобы плюхнуться на кровать, подтянуть одеяло и уснуть раньше, чем голова коснулась подушки. И если вначале всё было хорошо, то потом закралось подозрение, что украденный чай был каким-то не таким, особенным. Ну а чем ещё объяснить настолько яркий и одновременно дурацкий сон?
