И смотри-ка, смотри! Едва ты сделаешь шаг назад, Другая Жизнь навострит уши и двинется за тобой следом. Шаг за шагом. Топ, топ да топ. Страшно, когда идут по пятам. Жутко видеть всю свою жалкую жизнь, которая в то же время и Другая Жизнь. Никогда так больше не делай, усик вьюнка! Ведь все наши беды - от ненасытного любопытства и от заложенной с детства добросовестности. Будет, как со мной. Я тебе этого не желаю. Идя назад, я добрался до середины лета 1952 года, до поленницы во дворе зеленой школы. То, что Иосиф Виссарионович Джугашвили еще здравствовал, не имеет никакого значения. Только зной, выжженная трава, свернувшиеся листики акаций, скорбно пересохшая река, тронутая ржой баржа на заросшем лопухами сизом берегу, острый запах щепы и поленница. Я прижался к ней лбом, потом попробовал выдернуть одно полено и вдруг — высокая гора плашек, длинных, круглых поленьев посыпалась на меня, обрушилась всей своей деревянной тяжестью, подмяла, придавила и замерла. Этакая рыхлая гора. Каждое полено отдельно. Я почти ничего не ощущал, а вскоре и совсем ничего. Но это не Другая Жизнь, нет.
1990
Love story
- Господин Пискас, вам, когда вы в туалет ходили, звонил какой-то турок.
- Плискус моя фамилия, вы, Мика, это знаете. Кто?
- Турок. Сам представился - турок. Он ждет вас у двери министерства.
Пискас, то есть Плискус, посмотрел в окно. У главного входа действительно кто-то стоял. Незнакомый. В самом деле незнакомый.
Турок, турок... Какой-то подозрительный тип. Турок. Почему не араб и не китаец? Господи! Неужели правда Турок? Этого еще не хватало! Плискус брезгливо поморщился. Господин Плискус.
Тоже мне господин. Валентинас Плискус, мелкая сошка в министерстве. Эх, чего там. Турок! Ясно откуда — из зоны. Иду! — крикнул Плискус в сторону соломенной Микиной шевелюры. Спускаясь по лестнице, горестно вздохнул — опять не выкручусь.
В роду Плискусов испокон веков не бывало турок. Не было их и в родимом селе, даже во всей округе. Этого «турка» одной девке из их деревни заделал узкоглазый военный. Лицо плоское, глаза — щелочки. Он был туркмен, тот сержант, а может, казах. Девица вышла за Симаса, рослого белокурого, с раздвоенным подбородком, но ребенок родился черноволосый и желтоватый.
- Турок! - при виде младенца гаркнул Симас, но от ребенка не отказался. У Турка народилось еще пятеро братишек-сестренок. Все белокурые, светленькие. Послушные, вежливые детки, работящие и богобоязненные. Правда, по меньшей мере трое из них тоже не ахти как преуспели, но это не наша забота.
