Так в свое время учила тебя эта учительница. А лесная тропинка смахивает на дорогу к харчевне Шпессарт.
Учительница некогда тоже любила кататься на коньках, уже давно. Помнишь? Длинные, обтянутые трико ноги, коротенькая шерстяная юбочка. Серая. Последние коньки смятоновской поры>8 на льду старицы. На зеленом и голубом льду старицы. Это шведские или норвежские коньки? Polar Nurmi — мелкие буковки на нержавеющей стали, видел собственными глазами. А однажды - ты уже был в четвертом классе - на простеньком, совсем небольшом прыжке учительница упала ничком. На виду у всех учеников. Под громкое тиканье чужих мыслей. Лед затрещал, все метнулись к берегу. Учительница встала, улыбнулась. Присела на пенек, развязала шнурки, сняла белые ботинки с коньками, обулась в черные валенки и мгновенно скрылась среди заснеженных елок. Лишь тогда раздался злорадный, противный смешок. Одни лишь дети умеют так гадко смеяться, уверяю тебя. Больше никто не видел учительницу на катке.
Сейчас, как я уже сказал, она возвращается с кладбища. Идет по тропинке, которая могла бы привести в харчевню Шпессарт. Но ведет только лишь к желтому деревянному домику. Под окнами астры, сбоку - картофельные борозды. И жуки-водомерки ей видятся такими, каковы они на самом деле - обыкновенными жуками-водомерками. Их тут полным-полно каждое лето. Они не летают, не жалят, не гадят, даже не зудят. А все равно неприятные. Хотя всего лишь жуки. Не гуси и не шестилетние ребятишки с чумазыми лицами старообразных пьяниц. Хитрые мордочки, раскрытые ласточки. Что за злобное воображение! Иезекииль, фон Деникен, учительница русского языка... харчевня Шпессарт, твоя непросохшая акварель. Эй, эй! Только не вообрази, будто ты лучший ученик Иеронима Босха — таких множество и все одинаково гениальны. Наблюдай за жуками, сказано тебе. Во-от! Гляди в оба! Пируэт, прыжок, поворот, скольжение на спине, слепой полет в неведомое с горящими глазками. Фантастика! Напомню тебе опять же, что вычитал в старой Литовской энциклопедии в кожаном переплете, в далеком детстве, диву давался. Небось, позабыл? Вот и послушай.
Нидерландский живописец, фламандец, фантаст злобной совести, создавал главным образом картины на религиозные сюжеты, в содержание которых вводил фантастическую символику, которую трактовал так живо, что зритель мог поверить в существование этих необычных форм животных и растений.
Барышня-учительница! А как вы трактовали бы этих самых водомерок? Как вам нравятся их угрюмые лица, ротовые отверстьица, тоненькие ножки, отважные разбеги, скольжение едва касаясь животиком черной глади, их забавные ляжечки? А? Не хотите ли попробовать еще разок? В харчевне Шпессарт вас никто не ждет. Ни сегодня, к сожалению, ни завтра. Жаль, конечно.
