— Не вечно же я буду жить с матерью? — со значением обронила Света.
Вещи у меня были собраны и громоздились у окна в комнате. Кроме продуктов, я вожу в Петухи книги, особенно их много накапливается на антресолях за зиму. В городе я не только мало работаю, но и мало читаю. В городе беготня, выступления перед читателями, деловые встречи, а в деревне я живу по раз и навсегда заведенному распорядку дня.
— Бросила бы все и поехала с тобой... — вдруг вырвалось у Светы.
— Поехали, — живо откликнулся я.
Света — единственный человек, который мне не мешает работать. В солнечные дни я вытаскиваю на зеленую лужайку раскладушку, Света ставит рядом ковш с водой, чтобы смачивать лицо, шею, когда припечет, ложится на нее и, заклеив свой маленький нос листком подорожника, читает книжку. А я в это время стучу на пишущей машинке. Листы рукописи придавлены поленьями, иногда порыв ветра может их разбросать, и тогда я бегаю по лужайке и собираю их. Когда напечет грудь, я вместе с маленьким столом разворачиваюсь и подставляю солнцу спину. У меня и загар поэтому неровный: спина и грудь коричневые, а бока и ноги — чуть тронутые загаром. Зато Света загорает обстоятельно, и у нее все тело одинакового оливкового цвета. Мне сильно досаждают слепни, эти твари иногда атакуют непрерывно. Их несколько разновидностей, и если самые крупные, рыжие слепни с громким воем носятся вокруг, и тут нужно быть покойником, чтобы не услышать, когда он сядет на тебя, то небольшие, будто присыпанные пылью пауты, я их прозвал «серыми кардиналами», прилетают без шума, тихонько садятся на тебя и сходу всаживают свой треугольный, похожий на секиру хоботок... У меня бока и ноги в красных волдырях, но уходить от ласкового солнца, белых облаков, яркой зелени в сумрачную комнату с запахом сырости не хочется. И я продолжаю работать, одновременно воюя с «серыми кардиналами». Свету слепни почему-то не кусают, по крайней мере, она не жалуется.
Когда становится совсем жарко, мы идем купаться. Плавать я ее научил, теперь она не держится за меня, а смело плывет рядом на середину озера. Над головами летают изящные, как балерины, озерные чайки, в камышах крякают утки, у дальнего берега виднеются лодки, на которых рыбачат отдыхающие с турбазы. Света плывет не спеша, по-собачьи, слышатся звучные всплески от ее ног. Она сдувает пряди русых волос, спадающие на глаза, на пухлых губах довольная улыбка. Когда ей хорошо, мне тоже радостно. Я, как коробейник, всем расхваливаю свою деревню, сосновый бор, замечательные озера, которых в округе в избытке. Вода в озере голубая, небо синее, солнечное и белые облака, а на берегах, отражаясь в воде, стоят высокие сосны и ели.
