— Эдгар купил ее, поддавшись душевному порыву.
— Могу я посмотреть, был ли этот порыв оправдан?
Джеральдина Плимптон мешкала. Она вынуждена была продать картину, но мысль о том, чтобы c ней расстаться, претила ей. Флитвуд пытался обуздать свое нетерпение, полагая, что она, должно быть, питает сердечную привязанность к своему наследству — что, похоже, осложнит ему задачу. Наконец, издав тяжкий вздох, она взяла картину и дрогнувшей рукой передала ему. Флитвуд положил ее на стол и развязал ленточку. Крайне осторожно он распаковал оберточную бумагу, и его восхищенному взгляду предстал превосходный пейзаж.
— Это Лидский замок[1], - сказала его посетительница.
— Я понял это, мисс Плимптон.
— Мы как-то ездили туда на шарабане, еще в детстве. Эдгар никогда не мог забыть ту поездку. Думаю, потому он и купил картину. Она пробуждала столько чудесных воспоминаний.
Это был подлинник. Чтобы понять это, Виктору Флитвуду не нужно было много времени. По тому, как мастерски был написан свет, Рагби узнавался безошибочно. Именно этим — умением написать воздух — он разительно отличался от более слабых пейзажистов. Арт-дилер дал себе насладиться картиной еще пару минут. Затем осознал, что мисс Плимптон стоит у него за плечом.
— Ну как? — с надеждой спросила она.
Он покачал головой.
— Это очень талантливая подделка, — провозгласил он.
— Не может такого быть!
— Это так, мисс Плимптон.
— Но Эдгар искренне верил, что покупает подлинник.
— Я не сомневаюсь, что и в «Кромптон'с» искренне верили в это, когда выставили ее на аукцион. — Он обернулся к ней и увидел, что она совершенно потрясена. — Эта подделка кого угодно способна ввести в заблуждение. Есть пара нюансов, которые доказывают, что перед нами не настоящий Мэттью Рагби, но я не вижу смысла утомлять вас ими, мисс Плимптон. Спасибо, что показали мне ее, — он принялся заворачивать картину обратно, — однако, боюсь, я не смогу приобрести ее.
— О, господи!
— Очень сожалею. Я тоже питал большие надежды.
— Эдгар мне клялся, что это подлинник.
— Это искусная копия, мисс Плимптон. И ничего более.
— Значит, картина ничего не стоит? — в ужасе спросила она.
— Не обязательно, — заметил он, завязывая ленточку. — Есть арт-дилеры, которых она может заинтересовать. Могу вам даже посоветовать кое-кого, если пожелаете. Разумеется, вам дадут лишь малую толику того, что стоит настоящий Мэттью Рагби, но это все же хоть что-то.
Джеральдина Плимптон совсем пала духом. Она медленно подошла к стулу и тихо опустилась на него с отрешенным взглядом. У нее был вид человека, которому нанесли жестокий, предательский удар. Виктор Флитвуд изобразил сочувственную улыбку. Потом достал из жилетного кармана визитку и протянул ей.
