Вновь взлететь ему не удалось: одним ударом рука-воровка отправила нетопыря прямиком на валявшийся неподалеку скотч, который мигом склеил жертве лапы, и чем больше нетопырь трепыхался, тем крепче приклеивался. Нетопырь верещал гнусным хриплым писком, однако Саше было не до него!
Обломанные, но не утратившие боевых качеств пальцы руки-воровки подцепили зловещую черную обметку и дернули так резко, что вырвали одним движением! Змея несколько мгновений висела в костяных пальцах, словно не в силах понять, что произошло, но через мгновение очухалась и скользнула в траву. Однако нож взлетел в воздух и вонзился в землю перед ней. Обогнув препятствие, она устремилась прочь. Нож вырвался из земли и снова преградил ей дорогу, но змея с легкостью ускользнула.
Коробка, которую Саша в полной растерянности прижимал к себе, вдруг так и заплясала в его руках, и он вспомнил, кто там находится. Ахилка рвался в бой!
Саша поспешно поставил коробку, открыл ее — и серый колючий комок выкатился вон со скоростью дробинки, вылетающей из ствола духового ружья!
Он сразу оказался около змеи, и та, или услышав, или почуяв его приближение, развернулась к нему и, подняв голову, злобно зашипела.
Ахилка приближался медленно, свесив боковые иглы до земли. Защищает лапки, понял Саша. А вот на лбу иглы были грозно выставлены вперед, так что змее стоило крепко поостеречься, прежде чем атаковать мордочку — самую незащищенную часть ежа.
Змея взвилась, готовясь к нападению, прыгнула, но Ахилка оказался проворней и успел ускользнуть, а потом цапнуть ее за спину. Она развернулась, однако перед ней уже лежал туго свернутый комок встопорщенных игл, и как ни пыталась змея, она не смогла даже коснуться ежа, не причинив себе боли.
Она отползла, готовясь к новому нападению, но Ахилка стремительно развернулся и цапнул змею еще раз. Ее шипение показалось истошным криком, и Саша заметил, что двигается она уже не так проворно, как прежде.
«Да ведь Ахилка ломает ей позвонки!» — догадался он, и в следующее мгновение еж опять ринулся в атаку.
Исход битвы был уже предрешен. Вскоре змея стала не чем иным, как слабо шевелящимся кусочком мяса. Она пыталась грозить, разевая пасть и шипя, но Ахилка прикончил ее, перекусив шейные позвонки. Черная зловещая лента неподвижно распростерлась в траве, а еж, отряхнувшись, с таким выражением, которое нельзя было назвать иначе как брезгливостью, неспешно вернулся в коробку.
«Неужели все кончилось?» — подумал Саша ошеломленно.
