— Утонул? Но как же он мог кому-то что-то потом рассказывать?! — возопил было Саша, однако Ангелина Богдановна так глянула, что он умолк на полуслове.
— Александр Серафимович сам слышал от Шишки эту историю, — пояснила Ангелина Богдановна. — Ошара проникся к нему особым почтением, поскольку был упомянут в одном из очерков Гациского, а потому, когда они встретились на просторах Петропавловского кладбища, откровенничал с ним вовсю. Поскольку Шишка был похоронен за оградой, прах его остался нетронутым, когда разорили остальные могилы. Шишка за двести лет пребывания в земле изрядно истосковался по любимому делу; к тому же он не в силах был отказать Александру Серафимовичу и с огромной охотой согласился отпустить свою знаменитую руку, как он выразился, на промысел. Правда, при одном условии: чтобы ее снова зарыли где-нибудь в парке, когда мы победим.
«А мы победим?» — хотел было спросить Саша, но заметил, что Ангелина Богдановна предостерегающе прищурилась, — и счел за лучшее промолчать.
— Правда, рука оказалась весьма прыткой, — продолжала Ангелина Богдановна. — Она учинила немалый разор на кладбище, решив пошарить в старых могилах и хоть что-нибудь украсть. Обитатели, или оставшиеся части обитателей, этих могил пытались защититься, завязалась изрядная драка… Мы с Шишкой и господином Гациским еле утихомирили руку-воровку. Как это происходило, ты мог наблюдать.
— Ага, — пробурчал Саша. — Мог. И наблюдал.
— Ну что, — с трудом подавила зевок Ангелина Богдановна, — нам с тобой осталось добыть ежа. На это у тебя завтра есть день. Целый день! А ночью предстоит бой против Александра.
— Наш последний и решительный? — промямлил Саша, пытаясь улыбнуться.
— Вроде того, — уклончиво ответила соседка. — Короче говоря, с утра занимайся ежом, потом возвращайся домой. Ближе к ночи я за тобой зайду. А сейчас надо поспать. Да, кстати, у тебя есть скотч?
Саша пошарил в письменном столе и достал увесистую коричневую бобину упаковочного скотча:
— Вот.
— Отлично! — обрадовалась Ангелина Богдановна. — Давай-ка обмотай пальцы этой неугомонной руке, да так, чтобы она не смогла ни одним пошевельнуть. А то весь дом ограбит! Редкостная бестолочь, никак не поймет: воруя что-то, можно уворовать и последствия!
Саша хотел спросить, что это значит, но не успел — Ангелина Богдановна скомандовала:
— Ну, начинай, а я ее подержу!
Было время, когда Саша думал, что самое мерзкое на свете занятие — мыть посуду. Теперь он готов был на все, только бы не возиться с Шишкиной рукой-воровкой, которая постоянно пыталась вырваться и цапнуть его за нос необычайно ловкими, хоть и обломанными пальцами. Вдобавок она жутко воняла какой-то падалью. Жутко! Саша с трудом подавлял рвотные спазмы, а Ангелина Богдановна не делала ни малейшей попытки помочь. Саша про себя возмутился было, но потом сообразил: во-первых, Ангелина Богдановна и так намучилась, общаясь с мертвецами и добывая руку-воровку, а во-вторых, для Саши это что-то вроде испытания. Как бы подготовка к тому, что ему предстоит будущей ночью.
