Мы увидим, что Чеберяк и члены ее семейства, наученные ею, выступали главными свидетелями против Бейлиса на его процессе; причем и администрация, и прокуратура знали, что никакого "дела" против Бейлиса нет, и никто из них в душе ни минуты не сомневался, что именно она была причастна к убийству.
В ходе процесса один из обвинителей, изворачиваясь в этом трудном положении, готов был признать возможность вины Чеберяк, но только при условии, если можно будет доказать, что она соучастница Бейлиса; но такую связь никак нельзя было создать.
Тот же обвинитель вел дневник процесса; дневник этот (33) был найден среди его вещей после февральской революции; мы там находим его занесение в тот день, когда показания Чеберяк были совершенно уничтожены защитой. Мы читаем: "Эта стерва запуталась в своей собственной лжи, и в этом центр тяжести всего дела".
Чиновник правительственной администрации,* посланный в Киев для конфиденциальных донесений о ходе процесса, писал о смерти двоих детей Чеберяк в 1911 г., вскоре после того, как Бейлис был арестован: "Очень возможно, что эта мать сама отравила своих детей; те, кто в курсе этого дела, считают это более чем вероятным".
Свидетели и корреспонденты газет были все одного мнения - Чеберяк не была обыкновенной воровкой и проституткой; у нее было кое-какое образование, некоторый стаж на акушерских курсах, хотя она эти свои знания на практике не применяла; она немного играла на рояле, но самое замечательное в ней было... ее "личность"!
Знаменитый писатель Владимир Короленко присутствовавший на процессе, писал о ней: "Эта женщина - поразительного характера..."
Корреспондент Нью-Йорк Таймса писал: "Чеберяк продолжает быть в центре внимания на процессе; она сидит с выражением сфинкса, и, поставленная лицом к лицу со свидетелями, показывающими против нее, всегда находит ответ".
Корреспонденция журналиста-еврея: "Она умна, сильна, умеет водить людей за нос и командовать подонками. Что бы о ней ни говорили, когда наблюдаешь, как она себя ведет и какую проявляет изобретательность, нельзя не почувствовать к ней некоторого уважения. Она, безусловно, гениальная женщина - очень редкий тип преступницы".**
Такое мнение, без сомнения, было преувеличено; Арнольд Марголин, первый защитник Бейлиса, видел Чеберяк в кабинете следователя вскоре после того, как Миффле ее избил; он говорит о ней: "Маленькая, худенькая, беспокойная фигурка; верхняя часть лица и один глаз были забинтованы, но достаточно было видеть этот один единственный ее глаз, чтобы знать, что она опасная женщина; она бросала злобные, лихорадочные взгляды во все стороны - всех подозревая, никому (34) не доверяя". Мнение Марголина нам кажется более трезвым и приемлемым.
