— Это заметно?
— Нет. Просто вчера один из прибывших пассажиров тоже настаивал на этом отеле, и случилось так, что я нес его багаж. Вот тот господин был точно русским. А поскольку поодиночке в Грузельгешихтене почти не останавливаются, обычно парами или небольшими компаниями, я и решил, что вы — его соотечественник.
Арехин не сразу понял смысл сказанного, а когда понял, уже сидел в возке, и кучер погонял лошадку — больше для видимости, лошадка и без того шла справно.
Его что, приняли за гомосексуалиста, едущего к любовнику? Или эти слова — месть за отсутствие чаевых? Или он просто устал, расстроен и ищет подвохи там, где их нет?
Дорога заняла минут сорок. Скучать не приходилось: предзакатный свет окрашивал и горы, и деревья, и снег в невероятные цвета: лиловый и бежевый.
Возница повернулся к Арехину:
— Будет большой снегопад. Очень большой.
Арехин в ответ только склонил голову. Что он, итальянец или француз — снегопада бояться? Приезжайте в Россию, вот где снегопады! Пурга, мороз за тридцать, и ни огонька на двадцать верст, а если и увидишь огоньки, то это волчьи глаза.
Видя, что седок не реагирует, возница тоже замолчал. Молчала и лошадь. Ей-то привычно.
Отель показался сразу за поворотом, но понадобилось еще минут десять, пока сани встали у крыльца под вывеской «Groselgeschichten».
Кучер снял саквояж Арехина и понес его в дом. Пришлось следовать за ним.
В прихожей, или, по-европейски, в вестибюле, их встретила собака, но не сенбернар, не бернская овчарка, как того требовали обстоятельства, а французская бульдожка черной масти. Она звонко лаяла, прыгала вокруг кучера, да и к Арехину отнеслась довольно игриво, дважды потерлась о брюки.
Вслед за бульдожкой выбежала и хозяйка, женщина лет сорока, одетая во что-то традиционное и опереточное (в женских нарядах, особенно швейцарских, Арехин знатоком не был).
— Вы приехали к нам? — спросила она очевидное.
— Отель «Грузельгешихтен»? — спросил в свою очередь очевидное Арехин.
— Добро пожаловать! Как долго вы намереваетесь пробыть здесь?
— Дня три, четыре, может быть, неделю.
— Замечательно. Вальтер отнесет вещи в вашу комнату. Вальтер — мой брат…
— А Лотта — моя сестра, — закончил вышедший из маленькой двери человек. Сам он тоже был маленьким, не более полутора метров роста, но коренастым и длинноруким: не наклоняясь, он спокойно мог достать собственные колени.
Арехин вытащил кошелек — рассчитаться с извозчиком.
— Четыре франка, — сказал извозчик.
