Что-то можно перенести на чердак доходного дома. Он у нас разделен внутри. Есть внутри склада еще крепкая дверка с особым замком. Всевозможные распечатки с изобретениями и чертежами надо переправить туда на чердак. Вольфрамовую нить я предлагал оставить там же, где и сейчас. Напоминает она тонкую проволоку. Инструмент ручной тоже оставили под рукой, как и запасы туалетной бумаги.
Парни тащили все, что могли, а уж если стоило копейки, точно волокли. Причем в большом количестве. В настоящий момент склад напоминал бункер на случай апокалипсиса. На стене у входа висел листок, куда записывали где что лежит, чтобы не забыть, к примеру, что на втором этаже есть ящик с лезвиями для бритья, шесть коробок с шампунем, две коробки ножниц, сто двадцать упаковок ниток для шитья черного цвета (во дурдом!). Хомяки хреновы.
В целом получалось, что на данном этапе распределить и перепрятать все принесенное у нас не получится. Вот когда будет готова школа, то я под предлогом переезда в другой дом могу забрать и другие вещи. Что делать с Фроськой, просто не представляли. По сути женщина потеряла родных. Может продолжить пакостничать и искать мужа с сыном, которых мы давно похоронили. С другой стороны, все наворованное предположительно где-то у той же Фроськи и спрятано.
— Не докажем, что это наше. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание, — заверил Артём.
— Тогда беги за щенками и ублажай полицию, — резюмировал я.
— Мы еще ружья, наверное, принесем, — добавил Серега.
— Только я вначале здесь бельгийское ружье куплю, — сообщил Артём. — Всего двадцать восемь рублей!
— Представляю, сколько ты за него "там" получишь, — заметил я. — Поторопитесь. Мне дела нужно делать. Да и земли накупили, что только успевай разворачиваться.
— Через недельку вернемся, — пообещал Артём.
Дел у меня было действительно много. Типографию всю перенесли в дом к Артёму. Сам он в нем не ночевал и не жил. Одну комнату я использовал для занятий с учениками, во второй жил теперь Клим, в столовой иногда перекусывали. Из спальни на втором этаже вынесли всю мебель и расположили там примитивную типографию.
Задумка была такой — мы печатаем три или четыре номера журнала "Наука и жизнь". И начинаем продавать в своём магазине мужской одежды. Если не будет накладок, то откроемся первого мая. А журнал у нас якобы выходит с января. Ну и что, что его никто не читал и не видел. Плохо искали.
На самом деле все затянулось из-за получения разрешения от инспектора надзора за типографиями. И если в этом вопросе ускорить продвижение документов можно было за счет банальной взятки, то дальше шла банальная цензура.
