— Чего молчишь?
— Зашибло малость.
— До свадьбы заживет, — обнадежил боцман, с тревогой глядя на море — что оно там еще готовит?
Матросы вылезали кто откуда, потирали ушибленные места, отряхивались, чертыхались, с опаской глядели на море — не идет ли новый вал?
— Курилов! Курилов, где ты? — орал боцман, силясь перекричать ветер.
— Т-тут, — недовольно отозвался рядом матрос. — Чего орать-то.
— На тебя не орать, тебя матом крыть надо! — обрадовался боцман. — Опять спишь на ходу?
— Т-тут уснешь, — заикаясь ответил матрос. — П-помяло всего.
— Ничего, тебе полезно, — успокоил его боцман. — Вместо массажа, чтобы курдюк не развивался. Боболов! Боболов! — повысил голос боцман. — Боболов, так твою растак! Кто видел этого разгильдяя?
— Он последним бежал за мной, — сказал Смурага.
— Осмотреться! — приказал боцман. — Быстренько, ребятки, быстренько, родные!
Боболова нашли за лебедкой. Он лежал без сознания.
— Живой? — с тревогой спросил боцман.
— Вроде живой, — ответил Смурага. — Дышит.
— В лазарет! — приказал боцман. — Бегом!
Матросы понесли Боболова в санчасть.
— В рубашке родился, — кивнул вслед Курилов. — Как его не смыло!
— У нас одного на «Козероге» смыло, а потом обратно на борт закинуло, — сказал Смурага.
— Ты когда-нибудь рот закроешь! — вскипел боцман. — Работать!
— У самого рот не закрывается, а на других орет, — обиделся Смурага.
— Ему по штату положено, — откликнулся Курилов, прикрываясь от ветра. — Что за боцман, если глотка пе луженая?
— Боцман! — раздался требовательный голос капитана. — Как люди? Почему молчите?
Гайдабура кинулся к динамику:
— Все живы! Боболова стукнуло малость. В лазарет понесли.
— Надеть страховочные пояса! — приказал капитан.
***
Боболов лежал в каюте один, расслабился, чего не позволял себе на глазах у других, и не сдерживал стона — боль ломила голову. «Сотрясение, поди, заработал, — подумал Боболов. — Заставь дурака богу молиться — он и лоб расшибет».
Когда судно поднималось на волну, ему становилось легче, но когда судно падало вниз, боль сдавливала голову. «Разжижились мозги, что ли, у меня?», — подумал он, устраивая голову поудобнее на подушке. Нет, пора с морем завязывать — пропади оно пропадом! — пора осесть па берегу и жить как живут-поживают все нормальные люди. Какого черта носит его по морям! Из своих двадцати шести лет он уже девять проболтался по волнам. Не окончив школы, ушел матросом на сейнер. Сначала был рыбаком, как и отец, но, сходив несколько рейсов, заскучал. Рыба да рыба, шкерка, разгрузка, погрузка — никакого просвета, молоти да молоти! Нанялся в морагентство перегонять суда. Походил, посмотрел страны, но там малый заработок. Пошел в спасатели — денежно и интересно. Не прокиснешь. И вот уж третий рейс он на «Посейдоне». Команда ничего, а кэп классный, таких поискать...
