Наутро снова чувствую себя отвратительно и мерзко.
И хочу увидеть Ди. Она — свет. Ранящее и болезненное пламя, освещающее гнилое нутро моей души. Целый век я прожил, стараясь не заглядывать туда, а теперь вот смотрю все чаще. И все из-за этой девчонки. Или из-за цвета ее глаз…
Я давно сгнил, а Диана заставляет меня чувствовать запах разложения. Она заставляет чувствовать. И за это я опускаю ее все ниже, желая обладать и понимая, что этого никогда не будет. Ди ужаснулась бы, узнав, что творится в моей голове, когда я смотрю на нее.
…Она разрисовала полотна. Вечные боги, если вы есть – дайте мне сил! Смотрел на все эти желтые, зеленые и синие цветочки, на яркие пятна, на ужасающие мазки кистью и не дышал. Вцепился в металлический подрамник, кроша его в пальцах и не понимая, что делаю. Разноцветные брызги хороводом пестрели перед глазами, ослепляя безумной ненавистью и горечью. Сколько дней я выводил эти линии, сколько раз обрисовывал их пальцами? Все уничтожено.
Сметено в глупом и нелепом порыве женской обиды.
Выдохнул, заставляя себя успокоиться и отвести взгляд от картин. Сдернул полотно с Зеркала Сущего.
— Покажи мне произошедшее, — приказал властно, не допуская и доли сомнения. Артефакты живут своей жизнью, и порой с ними непросто совладать. В амальгаме стекла уже столько эфира, что оно почти живое, почти разумное.
Мутное отражение становится темным, и я вижу… себя.
Слишком часто Зеркало Сущего стало демонстрировать мне то, чем я стал. Я разглядываю без интереса. Черные крылья, обнаженное тело, оплетенное черной сетью набухших вен.
Глаза без белков.
Усмехаюсь, и зеркало показывает оскаленное чудовище.
— Покажи мне Диану, — рычу я, сжимая кулаки. — Немедленно!
Темное нутро отражения мутнеет, словно являет дно озера после бури — все сине-зеленое, нечеткое. Так бывает, когда Зеркало показывает прошедшие дни. События еще не свершившиеся обычно окрашены красным или желтым.
Я вижу мастерскую и робко входящую девушку. Давнымдавно я запретил ей отрывать эту дверь без моего разрешения.
Но так и не поставил более серьезную защиту. Хотел, чтобы вошла? Возможно…
Тонкая фигурка в джинсах и свитере. Сколько раз я говорил, что мне не нравится эта одежда? В платьях она так прекрасна и утонченна. Но Ди упряма. Она стоит в раздумье, луч света касается ее лица. А потом Диана резко срывает полотно с ближайшей картины. Я люблю этот портрет. И ненавижу. На нем Нория почти жива… Она улыбается там, как в тот день, когда мы только познакомились. Дерзкая юная виконтесса, впервые приехавшая в Лондон. Она учила астрономию, читала скандального поэта и улыбалась так, словно этот мир был волшебным и невероятным местом, полным чудес. Она так искренне любила этот мир…
