В результате вот этот процесс улучшений, нахождение и воплощение идей — удел топов. А топы оказываются в ситуации такой: мы уже все замечательно придумали, а эти мерзавцы сидят на заднице и не шевелятся, и вообще какими-то странными вещами заняты.
И вот сидишь на этом самом велике и думаешь, а куда это мы едем? А все оттого, что ехать неприкольно!
Конечно, обычно дело обстоит не так, как в этом эпизоде. На самом деле, все описанное — не столько проблемы продукта, сколько проблемы конкретных людей, которые не могут воплотить свое видение того, как лучше. Осуществить инновацию. Вот из-за этой-то невозможности и возникает вся история с велосипедом. Потому что и педали крутить становится неинтересно, и вопрос «куда едем?» сразу встает в полный рост.
Дело-то в том, что бизнес — радостная азартная игра и способ сделать мир немного лучше только тогда, когда мы можем что-то воплотить, улучшить. А вот как только не получается, сразу выясняется, что бизнес — ужасно унылая штука. И сразу этих вот велосипедистов вспоминаешь.
Ситуация, в которой воплощаются мелкие инновации, будет полезна практический любой компании. Но чем крупнее компания, тем важнее для нее быть предсказуемой и управляемой. Иначе будет «не бизнес». И идеи поэтому текут только сверху вниз. А снизу вверх текут изредка. И целостное видение бизнеса есть только у топов. И все остальные перед фамилией приставку «менеджер» имеют чаще всего зря, потому что решений не принимают.
И вот я думаю: как бы так сделать чтобы партизанская война, со всеми ее изобретательными приемами, массой остроумных находок и низкой стоимостью ресурсов шла не на борьбу с машиной, а развивалась на внешнем рынке? Тогда бы «партизанский менеджмент» из симптома болезни превратился бы в метод осуществления инноваций. И внедрялись бы инновации в этих вот мелких партизанских отрядиках. И не было бы проблемы велосипедиста. А?
Как известно, абсолютной свободы не бывает. Человек — существо, во-первых, биологическое, во-вторых социальное, в третьих — физический объект. Значит, связан законами физики, биологии и общества. Физику оставим за скобками — не интересно, и так понятно — свободы от физических законов не бывает.
А вот про остальное сказать можно.
Несвобода бывает двух родов: своею волей и внешними обстоятельствами. И вот, странное дело, как-то так выходит что если человек приобретает зависимости (в религиозной традиции — пороки) это как бы получается «свободный» в массовом сознании человек. Иллюстрация: человек имеет привычки: пить, курить, дорого одеваться, красиво кушать, быть модным и т. п. Причем практически у всех это именно привычки. А привычка — это что? Это приобретенный условный рефлекс, определяющий инстинктивное поведение особи. Обыкновенно эти самые особи раз приобретенные привычки преодолевают с трудом. Они ими ограничены. Этим ограничивается их свобода: тем, что они вынуждены (ключевое слово) зарабатывать и вынуждены тратить. Они много чего еще вынуждены и практически каждое «вынужден» обстоятельство началось с «хочется».
