Ник уверен на сто процентов, что хочет находиться среди этих немногочисленных людей, даже если всякий раз будет испытывать горечь ее протеста на губах.
Все, что он может сделать, — просто быть с ней рядом, если она позволит.
— Ох, — только и смогла произнести Хлоя.
Ник не ответил. Секунда, и он оказался рядом с ней, обхватил ее лицо руками, приподняв, чтобы заглянуть ей прямо в глаза. И перешел на хриплый шепот.
— Это был самый смелый поступок, который я когда-либо видел. Прости меня. Я не стану ждать, что ты изменишься, изменюсь сам.
— Ты мне нравишься таким, какой ты есть.
Ник прильнул к ее губам, а когда оторвался, приложил палец к ее губам.
— Позволь мне сказать.
Она кивнула, он убрал палец.
— Сегодня я видел самую смелую, самую красивую женщину на свете, которая совершает самые благородные поступки.
Глаза Хлои наполнились слезами, она опустила ресницы, скрывая накатившие слезы.
— Я испугалась. Думала, ты злишься на меня.
— Я действительно зол.
Хлоя виновато склонила голову, но он приподнял ее за подбородок, взглянул в наполненные слезами глаза.
— Я зол, но не на тебя, милая, а на себя. Я потратил так много времени впустую. Да, у меня есть проблема, посттравматический синдром, но я прибегну к помощи, буду лечиться. При условии, что ты примешь меня обратно.
Хлоя удивленно заморгала.
— Разве ты когда-либо был моим?
— С самого первого дня, но я был глуп, упрям и слишком горд, чтобы осознать это.
Он с волнением провел по волосам.
— Хлоя, у меня больше не осталось гордости. С нашей ночи, проведенной в Греции, не проходило ни дня, чтобы я не корил себя за то, что причинил тебе боль.
Она погладила его по щеке.
— Теперь я вижу, что это не так.
— Я стыжусь своих шрамов, — признался он. — Все, что ты мне сказала, правда. Я боялся признаться самому себе, но теперь, Хлоя, прими меня такого, как есть, со всем багажом и шрамами. Я люблю тебя, милая, и ты нужна мне. — Он перевел дух. — Обещаю больше никогда не оставлять тебя. Позволь мне стать частью твоей жизни. Я не буду сковывать тебя, хочу позволить тебе парить.
Хлоя прижалась к нему, положила голову ему на грудь и стояла молча, слушая громкие удары его сердца. Она поняла, что в эту самую минуту с одиночеством покончено.
Через несколько минут она подняла голову.
— Я тоже люблю тебя, Ник.
Его поцелуй был долгим и страстным. Он пытался упиться ею, заставляя чувствовать себя слабой и одновременно счастливой. И целовал до тех пор, пока у нее не закружилась голова.
