Он увидел, как слезы катятся по ее раскрасневшимся щекам, и почувствовал, что сердце разрывается от жалости.
— Не плачь, милая. — Он нежно притянул ее к себе.
Впервые за долгое время Ник хотел подольше понежиться в постели. Яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь шторы, должны были разбудить Хлою. В ее постели он ощущал, что именно так и должно быть. Это спокойствие лучше любого сна, к тому же снова мог присниться кошмар, и Ник рисковал неосознанно ударить Хлою, зная о случаях, когда люди, видящие кошмары, двигались и наносили удары своему партнеру. Он не простил бы себе этого.
Если бы кто-то сказал ему, что он сам захочет произносить женское имя вслух просто потому, что приятно его слышать, высмеял бы этого человека у всех на глазах.
А вот поди ж ты.
— Хлоя, — еле слышно прошептал он.
Она пошевелилась и внезапно завопила, открыла глаза от собственного крика.
— Нет!
Она в его объятиях. Уже утро, и все на своих местах.
Хлоя обмякла.
— Мне приснилось…
— Кошмар?
— Что-то вроде того. Будто я забыла о своих шрамах, хотя помню о них постоянно, и надела шорты. А люди стали смеяться надо мной, показывать пальцами на мою ногу.
— Я никому не позволю смеяться над тобой, — пообещал он.
Хлоя довольно улыбнулась. Ник прижал ее к себе, гладя по спине, пока ее дыхание не стало ровным.
Первый раз Ник пролежал в постели с женщиной больше часа. Он боялся, что партнерша станет свидетелем его кошмаров. Однако, по стечению обстоятельств, кошмар приснился Хлое.
«У тебя нет исключительного права на кошмары, Ник», — сказал он сам себе.
Нику нравилось, что она дышит ровно и спокойно.
И так смело борется с принятием себя новой, с этими шрамами, делает вид, будто ничего не случилось.
Он осторожно потянулся к телефону, чтобы посмотреть время. Было десять утра.
В горле пересохло, а стакан воды стоял далеко.
Ник медленно высвободил руку из-под Хлои, встал и отправился на кухню. Осушив целый стакан, вернулся. Хлоя по-прежнему безмятежно спала. Он смотрел на нее и думал, что должен существовать какой-то способ избавить ее от страхов.
Хлоя проснулась и удивилась, отчего ей так хорошо, потом вспомнила, и стало еще лучше. Не открывая глаз, она попыталась нащупать Ника, но кровать оказалась пуста, а простыни холодны.
Как в прошлый раз.
Ник снова ее бросил.
«Хлоя, именно так начинается паранойя».
— Доброе утро, — услышала она и тут же открыла глаза.
Ник, должно быть, отходил в свою комнату, так как сейчас на нем были идеально сидящие кремовые шорты и рубашка нараспашку. Хотя одежда и сидела на нем превосходно, Хлоя предпочла бы видеть его обнаженным.
