— А теперь попытайтесь припомнить тех молодых людей, что гуляли допоздна, а потом шумно вывалились во двор.
Инспектор заметил: буфетчик нервничает, придвинул стул и тяжело опустился на него.
— Вряд ли я вам нужен, — очнулся вдруг директор, продолжавший дремать и стоя, красные, припухшие от бессонной ночи веки так и слипались. — Меня тут не было, когда стреляли, сегодня утром сообщили… Пойду я…
— А кто вам сообщил?
— Официант, все они уже знали.
Мигриаули снова занялся буфетчиком.
— Итак, выстрел вы слышали, ну а больше ничто не насторожило вас?
— Шум слышал, крики, только не обратил внимания, — ведь дня не пройдет, чтобы не затеяли драку.
В этот момент появился толстый официант. Видимо, ему не терпелось узнать, что наговорил без него буфетчик.
— Почему вы уверяли, будто ничего не знаете? — обратился к нему Мигриаули. — Имейте в виду, за дачу ложных показаний привлекают к суду.
Официант стушевался.
— Клянусь душой матери моей Саломе, одну правду скажу! Чего мне скрывать! Чем хотите поклянусь! Любой тут скажет: я честный человек! И власть в ваших руках, и законы — накажите, если совру! — горячо выпалил официант, но, посмотрев на инспектора, сник. — Вон буфетчик подтвердит, весь вечер тихо было, со двора и звука не доносилось, мирно разошлись клиенты.
— Ну хорошо. — Мигриаули повернулся к директору, который бесцеремонно зевал, присев на тахту. — Расскажите, пожалуйста, поподробней и поточней, что вы узнали от официанта про вчерашний случай?
Директор, сердито сверкнув глазами, напустился на официанта:
— Что ты крутишь! От вашего глаза ничего не укроется. Иголку украдет человек — и то узнаете, а под ухом стреляли — и делаешь вид, будто не слыхал! Может, уши воском были у тебя залиты, а?! — И повернулся к инспектору. — Утром, только пришел на работу, кинулись ко мне, выложили все, что знали, и буфетчик, и этот официант — Сакул Иасагашвили. Сам я двое суток на свадьбе у племянника тещи провел, тамадой был, голова гудела, ничего не соображал, но то, что они рассказали, помню, не каждый день тут стреляют, чтобы забыть. — И, хихикнув, довольный собой, изрек: — Чего не случается на свете!
— Что вы, Силибистрович, что я вам говорил?! — закричал официант. — Зачем напраслину возводите?! Погубить меня захотели?! Ничего я вам не выкладывал! Ничего не знаю!
— Чего ты всполошился, остолоп! Не звери же они, люди, не съедят тебя! — вышел из себя директор, окончательно сбрасывая сонный дурман, и повторил: — Эх, чего не случается на свете!
