– Спасите души ваши бессмертные от Челубея многоликага подпискою святою на газету «Житие мое» и будет счастие вам строго раз на седьмицу! Аминь!
Цыпа опустил руки, дав понять, что закончил. Кое-кто закрестился, Грыша Рубель шумно фыркнул, а бабулька-ветеранша, продолжая согласно кивать, начала отходить вбок. Орлов к тому моменту рассовал ментов посреди дороги, чтобы рассечь противоборствующие лагеря, отодвинул Цыпу в сторону и рявкнул отцу Валентину:
– Батюшка, вас в каком звании расформировали? Шо за кипиш?
Отец Валентин, продолжая, по всей видимости, переваривать встречную проповедь, собирался с мыслями, глубоко вздохнул, но капитан не дал ему ничего не сказать, решительно махнув рукой.
– А ну иди сюда!
Отошли в подворотню, Цыпа держал дистанцию – похоже, сегодня этот метод работал. По дороге священник наконец-то сформулировал свою мысль и заявил, что паства пришла с протестом против прилюдного иглоукалывания, потому что это богопротивно и не стыкуется с учением Господа нашего.
– Та мне по хрен, – убедительно отрезал Орлов. – Горсовет принял решение, правильно? Вот записуйся туда на прием и кипишуй, скока душе угодно.
– Покайтеся, – протяжно зарядил отец Валентин, глядя куда-то в сторону, то ли не в силах противостоять ярости блюстителя порядка, то ли предохраняя перегар от всеобщего внимания.
– Я те щас так покаюсь, шо в сан святых переведут. – Орлов навис над священником, видимо, едва сдерживаясь, чтобы не отоварить того в целях общественного спокойствия. – Значит, как братву отпевать, так это ты быстро и тихо, а тут распетушился, а? Ты ж на всех агентурных фотографиях при кадиле и всей этой…
– Хуйне, – радостно подсказал Цыпа, но Орлов решил предложения не заканчивать.
– Так шо угомонись быстро, слышал?
– Покайтеся, – повторил отец Валентин, но уже менее уверенно.
– С себя начни, может, кому и понравится. Значит, сворачивай весь этот крестный ход по-хорошему и теряйся, – закончил Орлов и указал рукой на монахов.
– Ибо сказано… – пробормотал отец Валентин, но тихо и как бы в пустоту, что именно сказано – не уточнил, а положил самодельную хоругвь на плечо и пошел к своим.
Орлов побормотал чего-то в рацию, выругался, услышав ответное шипение, по-простому сложил ладони рупором и рявкнул в сторону ворот:
– Сержант! Запускай!
После минутной заминки ворота открылись и толпа начала заходить на стадион. Батюшка с монахами куда-то зашифровался, так что инцидент на этом был исчерпан.
