7.4
Маяк от Кристины обнаружился сразу. Возле вышки, на асфальте, было написано белой краской крупными буквами: «Дима, срочно, 3-16-22». Телефонный номер не вызвал никаких ассоциаций, память у Цыпы была дай боже, но эта комбинация цифр никакого узнавания не вызывала. Левый, короче, номер.
Все бы хорошо, и Кристина – молодец, и Цыпа допер сразу в двух смыслах этого слова, но откуда позвонить, ведь ни карточки для автомата, ни денег для ее покупки нет. Вдобавок хотелось есть, а уж курить – так, что уши пухли. Цыпа помочил ноги в море, угомонив волну раздражения собой лично и окружающим миром в первую очередь, после чего отправился в близлежащую аптеку, на ходу подбирая тезисы.
Загнанное выражение лица исполнять не пришлось, оно таким и было, а общая потрепанность образа корреспондента как раз помогла. Цыпа сразу уверенно направился к одинокой провизорше за кассой и достал из внутреннего кармана курточки несколько поистершуюся справку из газеты. Легенда была такая: потерялся ребенок курортников, приехавших на майские, третий день ищем, общественность не беспокоим, но теряем надежду. Короче, дайте срочно позвонить в редакцию. Особых угрызений совести Цыпа не испытывал – в конце концов, кем он сам являлся, как не ребенком, потерявшимся в мире взрослых дебилов?
Аптекарша повелась аж бегом, вытащила телефон и начала всхлипывать:
– От не дай бог, не дай бог.
Цыпа набрал пять цифр с асфальта, на том конце провода трубку взял взрослый женский голос. Представившись Аристархом Катафотовым из газеты «Житие мое», Цыпа спросил, как бы ему поговорить с Кристиной. Там чертыхнулись, вздохнули и положили трубку. Но не на рожки аппарата, а куда-то рядом. Было слышно, как хлопнула дверь, и Цыпа сообразил – соседка.
Ого. У Кристины был телефон, его не могло не быть при статусе ее мамаши. Она, получается, думает, что ее прослушивают?! Цыпа похолодел: это ж какая каша заварилась, но знать бы еще из-за чего. Вскоре послышались шаркающие шаги, голос в трубке сказал, что Кристина ушла, будет через час и не передать ли чего? Цыпа на всякий случай ничего не сказал, пообещал перезвонить и засек время на аптечных часах, изображавших Спасскую башню.
– Я пока отработаю этот район, а через час к вам опять забегу, лады? А то пейджер не принимает сегодня чего-то, – сказал Цыпа и продемонстрировал еще одно доказательство своей причастности к миру больших людей и столь же крупных событий.
Провизорша согласилась и забрала телефон, продолжая бормотать положенную в таких случаях сочувственную чепуху.
