— Скажите мне точно, что вы делали в тот вечер. Было ли что-то не так, как в другие вечера?
— Пожалуй, нет. Вот только мистер Пибоди не всегда сидел с ним, конечно. Я взяла термос с обеденного стола — миссис Блейр всегда там его оставляет, поднялась, прошла через эту комнату в ванную, которая соединяет наши спальни. Там я взяла пузырек с лекарством и вошла в комнату Джона. Он и мистер Пибоди закончили свои дела и просто беседовали, а я поставила чашку и термос возле постели Джона и отмерила в чашку двенадцать капель.
После этого я сказала мистеру Пибоди, что ему пора идти, он пожелал Джону спокойной ночи, я наполнила чашку, и Джон ее выпил.
— Вы знали, как важно точно отмерить дозу?
— О да. Ровно двенадцать капель и ни единой больше. Поэтому я и настояла, что я должна всегда проделывать это сама, так как доктор Ивенс предупредил, что даже одна или две лишних капли могут повредить Джону, его сердце к этому очень чувствительно.
— Прекрасно. Он выпил молоко сразу?
— Ну, оно было довольно горячее, я думаю, он попробовал раз или два, пока оно не остыло настолько, что можно было допить до конца.
— Таким образом, он выпил молоко через несколько минут после ухода Пибоди?
— Не больше, чем через пять минут, я уверена.
— Что вы делали потом?
— Ну, он лег в постель, а я осталась, чтобы… поговорить с ним, пока он не заснет. Ему нравилось, когда я так делала.
— Вы… поцеловали его, желая ему доброй ночи, или сделали что-нибудь вроде этого?
Анита на мгновение опустила ресницы и сжала руки на коленях, в кулаки, а затем ответила сердито:
— Зачем вы ходите вокруг да около? Я взрослая замужняя женщина. Те двое детективов, которых вы присылали, тоже совали нос не в свое дело. Вы желаете знать, была ли у нас близость, так ведь? Я знаю, старый глупец доктор Дженсон имел наглость предупредить Джона, что он не должен жениться на женщине моложе себя — дескать, его сердце может остановиться от возбуждения во время полового акта. Ну хорошо, мы не были вместе в ту ночь, — выговорила она. — Этим она и отличалась от большинства остальных. Он стал ласкать меня, если уж вам так нужно это знать, и я думала, что он хочет меня, но он вдруг как будто одеревенел и стал часто дышать, я испугалась и… вот как это было.
— Ясно, — флегматично отозвался Джентри. — Благодарю вас за то, что вы были откровенны со мной, — он встал. — Вы готовитесь к похоронам вашего мужа, как и собирались?
— Я думаю, да. Если вы не возражаете.
