На мгновение она застыла, затем с деланной небрежностью бросила:
— А что?
— Он тоже здесь?
— Я о нем ничего не знаю.
— Ты вроде бы согласилась говорить мне правду.
— Я уже все сказала, что знала. А об этом я ничего не знаю. Думаю, что Хозмен. Или сам, или уговорил кого-то подстроить это. Он хотел все взять в свои руки. — Она поставила рюмку и поднялась. — Я лучше пойду.
Шейн спросил, не вставая:
— Куда?
— Домой.
— Интересно, — вздохнул Шейн, — откуда такая любовь к полицейским. Они будут счастливы увидеть тебя там. И не будут так скромны в вопросах, как я.
Она помедлила. Губы ее подрагивали, глаза были опущены.
— Но ведь вы не хотите, чтобы я осталась у вас?
— После того, как я убил твоего мужа? Это было бы пикантно, но мне не до шалостей. Так что оставь свои бредовые идеи. Деньги у тебя есть?
Она нервно схватилась за свою сумку.
— Н-немного.
— Мне они не нужны. А ты можешь отправиться в отель, ну хотя бы «Тайдуотер», прямо на этой улице. Зарегистрируйся, ну хотя бы как Энн Адамс, и сиди там и не рыпайся. У меня хватит забот и без того, чтобы думать еще и о твоей безопасности. Я сам свяжусь с тобой, как только что-нибудь прояснится.
Она кивнула.
— Не забудьте, что это именно я сказала вам про Хозмена. — Элен тронула его за плечо, но он к ней не повернулся. — Слышите? Он заплатит вам сколько угодно, и тогда вы не забудьте, кто вас надоумил…
— Забыть трудно, — сказал Шейн, — такие штучки незабываемы. Отправляйся в отель.
— Я вам верю. Чувствую, что могу вам доверять. Вы первый человек, к которому я испытываю подобное чувство.
— Не могу выразить, как я польщен, — осклабился Шейн.
Он продолжал сидеть, не глядя на нее. Подождав немного, она вышла и закрыла за собой дверь.
После ее ухода Шейн некоторое время сидел неподвижно. Затем он встал и подошел к лежащему Рурку. Тот все еще был без сознания. Вздохнув, Майкл взвалил его на плечо и отнес в спальню. Там он бережно уложил его в постель и прошел в ванную. Оттуда он принес катушку липкой ленты и заклеил репортеру рот, затем привязал его руки к спинке кровати. С ногами он проделал то же самое. Столик с телефоном отодвинул как можно дальше, насколько позволил провод.
Затем Шейн вынул из шкафа полосатый пиджак и прикрыл свои рыжие вихры шляпой. Еще раз оглядев поверженного репортера, он развел руками.
— Ты сам этого хотел, Тимоти! — и вышел из квартиры.
Он спустился на один этаж и открыл дверь своей конторы. Здесь было все в том же порядке, в каком они с Филлис оставили днем.
