В институт, к некоторому удивлению родных и друзей, Миряков действительно поступил. Правда, он быстро охладел к учебе, тем более что уже на первом курсе пришлось начать работать. Тогда, в девяностые, родители и сами жили впроголодь, а про стипендию нельзя было даже сказать, что ее не хватало: смешные суммы, каждый месяц с опозданием выдававшиеся в окошке институтской кассы, можно было просто не принимать во внимание. Поэтому Миряков то проводил семинары по лечению близорукости на основе революционной методики, частично позаимствованной у Бейтса, то диагностировал любые болезни по радужке глаза. Наглость и артистизм провинциального шарлатана приносили некоторый, пусть и нестабильный, доход: особо внушаемые клиенты даже писали письма с благодарностями. В конце концов Миряков, с грехом пополам окончивший институт, создал небольшую сеть лабораторий, где делали всевозможные анализы, и превратился во вполне респектабельного бизнесмена. Детское изумление от влажных глазных яблок, словно вылупившихся из низшего мира, постепенно забылось, хотя по-прежнему он испытывал странное чувство, случайно встретившись с кем-нибудь взглядом.
С тех пор Миряков успел жениться, развестись, оставив жене вместе с домом в Черногории дочку, которую после этого практически не видел, побывать депутатом и снова вернуться в бизнес. На некоторое время он близко сошелся с врачом и эзотериком Эриком Ненашевым и даже съездил с ним в Тибет, где офтальмологи вдрызг разругались, так что Михаил Ильич чуть ли не пешком вернулся в Лхасу. А несколько месяцев назад Мирякова настоятельно попросили баллотироваться в губернаторы области, обещав не только финансировать избирательную кампанию, но и подключить административный ресурс. Затевалась какая-то хитрая комбинация, направленная одновременно против действующего губернатора из правящей партии и кандидата от коммунистов, — настолько хитрая, что Михаил Ильич был почти уверен, что в последний момент его аккуратно сольют. Однако люди к нему обратились слишком серьезные, и существовала большая вероятность, что в случае отказа Миряков в лучшем случае лишится бизнеса, поэтому уже через пару недель он отправился в турне по области с небольшой командой, куда в качестве спичрайтера вошел и Митя, занимавшийся в его фирме рекламой. Вскоре начался конец света, и людям, в том числе и серьезным — хотя, возможно, как раз серьезным-то в первую очередь, — оказалось не до политики, да и анализы их интересовали все меньше. В итоге Михаил Ильич, чьи речи и без того стали постепенно походить на проповеди, решил переквалифицироваться в мессии.
