— Пять трупов, — сказала она. — У одного нет левой ноги, у другого правой руки, у остальных отдельных внутренних органов. Ни один орган не повторяется. Кто-то, похоже, собирает коллекцию.
— А мы здесь при чем?
— Первый труп нашли на следующий день после вашего приезда.
Митя пожал плечами.
— Вы знаете, что ваш Миряков — врач по профессии? — спросила следователь.
— Он офтальмолог.
— Все равно должен уметь пользоваться скальпелем.
Митя покачал головой и снова промолчал.
— При этом наш маньяк, вполне возможно, тоже не чувствует себя виноватым и с чистой совестью ждет Страшного суда.
Митя взял со стола скрепку и начал ее распрямлять.
— Ольга Константиновна, я, наверное, не очень понятно объясняю, — заговорил он наконец. — Я все-таки больше привык писать, а не говорить. Мы не пытаемся отменить понятие греха и объявить, что теперь все дозволено. Мы просто хотим избавить людей от бесплодного и иррационального чувства вины за происходящее. К тому же вы совершенно не знаете Михаила Ильича. Он авантюрист и шарлатан, и я подозреваю, что ему совершенно наплевать на душевный покой его паствы. Но он очень хочет, чтобы его боготворили, и делает все, чтобы влюбить в себя каждого встречного. Не могу даже представить, чтобы он причинил кому-то вред.
Закончив говорить, он поднял голову и с надеждой посмотрел ей в щеку.
— Вот для того, чтобы в этом убедиться, я и хотела лично пообщаться с Михаилом Ильичом, — мягко сказала Ольга. — Когда у него следующая проповедь?
— Сегодня в восемь, — ответил Митя. — Приходите, пожалуйста.
Михаил Ильич, по-прежнему в тапочках, стоял на углу улиц 40 лет Октября и Мусы Джалиля перед лестницей в подвал, с сомнением изучая табличку под вывеской «Продукты», извещавшую, что «ЗАО «Оазис-К» работает с 8 ч. 00 мин. до 21 ч. 00 мин.». Незаконченность — точнее, неначатость — палиндрома раздражала даже больше, чем точки после сокращений. Миряков попробовал вспомнить, как пишется буква «кси», вздохнул и начал спускаться вниз. Пока Митя разбирался с прокуратурой, он решил посетить редакцию местной газеты «Красный материалист», чье название из-за ткацкой фабрики ассоциировалось не столько с философией, сколько с мануфактурой, однако уже на середине пути не выдержал быстро сгущавшейся жары.
Молоденькая продавщица с застывшим настороженным лицом никак не отреагировала на приветствие Михаила Ильича, но тот не смущался подобными пустяками.
— Мне бы водицы испить, красавица! — радостно сообщил он.
