В 1880 году улицы Линденхэма освещались масляными фонарями, а его обитатели одевались по моде 1850 года.
По правде говоря, этот год нельзя считать удачным для Гюстава Лемана. В шестнадцать лет — а он родился в июле — он учился в одном классе с детьми двенадцати-тринадцати лет, потому что учебу нельзя было отнести к его любимым занятиям.
Ему, как сироте, досталось от умерших родителей небольшое, но вполне достаточное для безбедного существования состояние; что касается его дядюшки и опекуна Дезире Лемана, старого эгоиста-ворчуна, жившего на юге страны, то он абсолютно не интересовался своим племянником и его будущим. Гюстав жил на улице Труа Трефль, в семье Снеппов, которые, несмотря на некоторую естественную скупость, все же заботились о мальчике. По сути, он не требовал большого внимания к себе. Высокий, физически крепкий юноша, он не интересовался развлечениями, свойственными его возрасту, никому не мешал и, помимо всего прочего, старался, чтобы никто не мешал ему. У него не было друзей, и многие считали его мизантропом. Впрочем, этот недостаток признавали не все его преподаватели.
Его девизом вполне могла стать книга, вернее, он сам с книгой в укромном уголке. Действительно, чтение было его любимым, если не единственным, времяпрепровождением. Каждую субботу после обеда он обходил прилавки букинистов на блошином рынке, возвращаясь в отчий дом с грузом потрепанных разрозненных томов, что вызывало переживания хозяйки, уверенной, что весь этот хлам способствует размножению мышей. Господин Снепп был полностью согласен с супругой. Впрочем, он был согласен с ней всегда. Этот маленький боязливый человечек, бывший мелкий чиновник железнодорожного ведомства, сейчас пенсионер, все годы, проведенные на службе, трепетал перед начальством, а сейчас по инерции продолжал трепетать перед своей сварливой супругой.
Единственными счастливыми моментами в жизни господина Снеппа были минуты, проведенные с коллекцией марок, а поскольку юный Гюстав нередко пополнял его коллекцию, он испытывал к юноше благодарность и симпатию.
В начале марта принципал, то есть директор католического института, который посещал Гюстав, пригласил его для дружеской, но одновременно и достаточно деловой беседы.
— Мой дорогой Гюстав, мне кажется, что ты напрасно теряешь у нас время. Ведь мы больше ничего не можем дать тебе. К счастью, у тебя имеются финансовые возможности. То, что оставили твои родители, позволяет тебе жить, подобно мелкому рантье, естественно, при условии, что ты не натворишь глупостей. Тем не менее я считаю, что это аморально — жить в шестнадцать лет за счет ренты. Труд является долгом не только по отношению к тебе самому и тебе подобным, но и по отношению к Богу. Почему бы тебе не открыть небольшую лавочку?
