По мнению Ф. Фримэна, предпочтительнее все же датировать аннексию Киликии временем назначения Марка Антония в 102 г. до н. э., но не в смысле того, что он организовал регулярную провинцию. Ф. Фримэн допускает также, что критерием статуса административного образования должна была быть процедура юридической легитимации образования провинции сенатом. И хотя римляне тогда не приобрели нового территориального владения, именно с этого момента Рим мог провозгласить (что он и сделал в Законе против пиратов. — М. А.), что регион перешел под его impenum[95]. Очевидно, что в 101–100 гг. до н. э. только Киликия Аспера, горная часть эллинистической Киликии, получила статус επαρχεία στρατηγική, означающий нечто вроде provincia militaris, Первые издатели закона безоговорочно считали, что слово στρατηγό? в тексте представляет собой перевод на греческий язык латинского слова praetor. Однако нельзя с уверенностью утверждать, что провинция Киликия управлялась именно претором: в республиканский период не существовало жесткого правила назначать в римские провинции преторов. Выбор между магистратурами претора или консула зависел от масштаба военных действий. Термин «провинция» в случае с Киликией означал, что в 102 г. до н. э. она считалась военной зоной, а римский магистрат (может быть, претор или пропретор) был назначен в эту «провинцию» не управлять, а осуществлять функции подавления пиратов и полицейского надзора. Таким образом, римское понятие provincia не заключало в себе обязательное обладание территорией, а означало просто зону, предоставленную для ведения военных операций отправленному сюда полководцу.
Вторжение римлян в Киликию могло осуществляться из Ликаонии через перевалы Тавра. В Киликии в отличие, например, от Испании для ведения войны не требовалось согласованных действий двух командиров. Марк Антоний (вероятно, как проконсул Азии) проводил морские и сухопутные военные операции в 102–101 гг. до н. э. против собственно Киликии. Крупные военные действия здесь не требовались. Закон против пиратов отражал официальную точку зрения Рима на осуществление контроля в Восточном Средиземноморье: он возлагался на правительства приморских городов и независимых царств — этого было вполне достаточно. Как свидетельствует документ, особая роль отводилась Родосу; римский сенат обсуждал проблему пиратства с послами последнего. Вслед за проконсулом Киликии родосцы продолжали осуществлять контроль за безопасностью на море у берегов этой страны.
