– А-а-а!.. Гык-гык-гык!
– Та ваще не туда завернул, Лысый! Там же… ступеньки.
– Ну все, Петруха! Капец тебе! Щас я только поднимусь.
– Булка! Ты чего там замер?
О! Вот и меня заметили.
– Все в поря́де, Губа! Ты иди-иди себе. Мне тут просто… посидеть надо. Подумать.
Ага, самое время для самосозерцания. Лучше и не придумаешь!
А горка кричала, рычала, визжала и хохотала. Какой-то безумный карнавал радости и счастья. И только я, приконопаченный злодейкой-судьбой к финишной черте бобслейного заезда, стремительно терял восторженный запал.
В одно мгновение стал лишним на этом празднике жизни.
И на помощь звать как-то неудобно – не хотелось портить людям настроение своими смехотворными (в обоих смыслах) проблемами. Да и… стыдно было, чего греха таить. Подобные ранения, как упоминалось, мужчину особо-то и не красят.
Встал все же кое-как, придерживая поврежденное транспортное средство у себя за спиной, ухватился поудобнее за полозья, хотя какое тут к чертям удобство, да и похромал себе тихонько в сторону дома, благо мы недавно переехали на новую квартиру, тут рядом.
Болевые ощущения все же пришли. С каждым шагом все чувствительней и неприятнее, но что я, не мужик, что ли? В свои-то восемь лет? С учетом еще… сорока девяти, если принять во внимание, что полтора года назад в это детское тело вселилось сознание взрослого мужчины из двадцать первого века. Такой вот фантастический расклад – снаружи ребенок, внутри – дед почти.
Как ни крути, большой уже мальчик!
И сразу же захотелось задать естественным образом напрашивающийся вопрос: какие же бесы потащили этого «большого мальчика» на ледяную горку? Опять детство взыграло? В том месте, откуда сейчас рейка торчит? Тысячу раз зарекался не потакать своей «младшей половине»! Балуешь ты его…
А че, уже и покататься нельзя?
Цыц, паршивец. Не дергай санками!
Блин, больно-то как…
То-то же.
Блин! Опять у меня в голове старый да малый воюют.
Так и шел, шизофренируя своими двумя мозговыми составляющими – взрослой и детской, не забывая при этом чутко и филигранно соизмерять покачивания санок с собственными шагами.
Грустно.
Завтра днем планируется очередная тренировка, и мне крайне проблематично будет сохранить в тайне от партнеров свои новоприобретенные увечья. Замордуют ведь комментариями. Может, простудиться? Зима ведь. А у меня вон все ноги мокрые.
Да только не болею я. То есть абсолютно.
Как раз с момента возвращения взрослой составляющей в свое собственное детство. Сопутствующая аномалия, так сказать. И заживает все на мне как на бешеной собаке. Выражаясь научно – ускоренная регенерация тканей, на что наш начальник Сергей Владимирович давно уже обратил внимание, благо всегда в избытке находились «добрые люди», пытающиеся неоднократно повредить мне мою драгоценную шкурку. Бывало, что и с использованием огнестрельного оружия.
