которую Велчо очень любил. Под конец игумен извлек из шкафа флягу с красным вином местного, монастырского, производства и сел против гостя.
— Ну, бай Велчо, буюрусум[47] усмехнулся отец Сергий. — Рыбы я сам наловил, вино из нашего монастырского винограда — я сам его сажал, сам обрезал… Только маслины и пастырма не мои, но раз они тут, на нашей трапезе, — они наши. Поэтому ешь и ни о чем не спрашивай. На здоровье и добро пожаловать!
Игумен поднял флягу, отпил немного и подал гостю.
— Я сперва проглочу чего-нибудь солененького, а тогда уж… — сказал Велчо и приставил флягу к колену.
— Закусывай, закусывай, — согласился отец Сергий. — А уж потом расскажешь мне, что ты видел и слышал на белом свете.
— Белый свет широк, святой отче, но не дай бог тебе столкнуться с тем, что мне довелось увидеть сегодня совсем недалеко отсюда!
— Что же ты видел, Велчо?
— Мы проезжали через чумное село, отче.
— Через Янковцы?
— Не знаю его названия, — горестно продолжал Велчо. — У меня сердце перевернулось. Есть не могу, когда подумаю… Чем мы согрешили, что бог наказывает нас так жестоко?
— Скверно, Велчо, скверно! — вздохнул игумен. — Все деревни и хутора окрест были объяты огнем. Страшная напасть. Это турки принесли ее из Анатолии. Где бы она ни прошла, всюду полное опустошение. Вся земля усеяна могилами и крестами. За что нам такое наказание, я и сам не пойму! Мало нам рабства, так еще чума!
— Поля запустели, виноградники заросли бурьяном, — добавил Велчо.
— После того как вымерли люди, Велчо, подохла и скотина. Никакой помощи ниоткуда.
Временами мигала лампадка, на стенах трепетали тени, в полумраке поблескивали закапанные воском иконы, как бы внимая печальному рассказу.
Излив друг другу горестные чувства по поводу увиденного и услышанного, Велчо и отец Сергий покончили со своей трапезой и углубились в разговор, который их особенно интересовал.
— Капитан Буюкли шлет тебе привет, — начал Велчо, положив за спину подушку и усевшись поудобнее.
— Правда? Откуда же он меня знает?
— Слышал он о тебе. Бойчо из Церапина рассказывал ему про тебя.
Отец Сергий усмехнулся:
— Скажи на милость!.. Ему что, делать нечего? Да и про что, собственно, он мог ему рассказать?
— Про твои подвиги в нашем крае. И про то, как ты со связанными руками вскочил на коня и сбежал от янычар…
Отец Сергий захохотал: ему стало весело оттого, что капитан Мамарчев узнал вдруг о вещах, о которых бесстрашный игумен сам почти забыл.
— А про осаду монастыря он слышал? Про то, как мы разбили башибузуков и обратили их в бегство.
