— Учись, сынок, — сказал на прощание Мамарчев. — И всегда помни Болгарию, помни свой народ!
— Все будет так, как ты велишь, капитан!
В Силистре его ждала другая, еще большая радость — жена родила ему девочку, и назвали ее Марийкой в честь его матери, Капитан Мамарчев места себе не находил от переполнявшего душу чувства. Часто подходя к люльке, он сосредоточенно и мечтательно глядел на свое дитя и ласково улыбался. «Все идет своим естественным путем, — думал он. — Ничто не в состоянии остановить жизнь. Ни рабство, ни ятаган, ни зверства, ни резня… Болгария живет и будет жить!»
Но эта спокойная, мирная жизнь не удовлетворяла капитана Мамарчева. Привыкший к бурям и бесконечным тревогам, он задыхался в небольшом придунаском городке; однообразное существование угнетало его сердце. Неужели всегда так будет? Неужели каждое утро он будет просыпаться спокойный и довольный собой, в то время как его соотечественники в старой Болгарии гибнут от рук чужеземцев?
Он не мог не радоваться тихому семейному очагу: жена его была хорошей хозяйкой и нежной супругой; росла на приволье, окруженная родительской заботой и лаской их дочурка… Чего ему не хватало? В чем он еще испытывал нужду? Почему он, проснувшись среди ночи, беспокойно ворочался в постели, будучи не в состоянии уснуть? Что заставляло его подолгу стоять задумчиво на берегу Дуная и наблюдать за лодками и кораблями, которые отбывали в Болгарию?
— Тяжело мне, Рада, — сознался однажды он жене. — Сесть бы на коня и уехать туда, в наши края.
— Дороги кишат разбойниками, Георгий! Тебя могут убить.
— Кто смеет поднять на меня руку? Я — русский офицер.
— Разбойники, они и есть разбойники, Георгий. Ради денег они ничем не гнушаются!
— А может, мне Станчо взять с собой — как ты считаешь?
— Не езди, Георгий, — с мольбой глядела на мужа Рада.
Мамарчев прислушивался к словам жены, но желание поехать в старую Болгарию с каждым днем становилось все сильней.
* * *
Однажды в Силистру из старой Болгарии приехал какой-то солидный торговец на холеном вороном коне. Сбруя на коне была совсем новая, а пышную гриву украшали пестрые кисточки.
Позади торговца на пепельно-серой кобылке ехал молодой парень с пистолетом за поясом — его слуга.
Появление этих двух всадников вызвало в торговых рядах настоящий переполох. Все высыпали на улицу, чтобы поглядеть на важного негоцианта, полюбоваться его конем. Ремесленники прекратили работу, лавочники старались что-нибудь увидеть сквозь щели ставен, любопытные женщины повисли на перилах галерей, а следом за всадником мчалась шумная ватага ребятишек — ни дать ни взять, стая воробьев.
