— Помогите! Помогите!.. Аллах! Аллах! — то тут, то там раздавались крики и стоны, тотчас же беспомощно растворяясь в ночном мраке.
Но до аллаха было далеко. Престарелый Серт Махмуд-паша безмятежно спал в своем дворце, заботливо охраняемый заптиими[27] и солдатами. Спал и молодой сумасбродный сераскир Хаджи Ахмед. А тем временем парни капитана Мамарчева в несколько минут овладели главным крепостным орудием и повернули его на безмолвный город. Мощный выстрел, словно удар грома, потряс окрестности. Русской пехоте это послужило сигналом для атаки, призванной закрепить захваченную позицию. Завязалась жестокая рукопашная схватка, и в итоге турки были вынуждены оставить ключевую позицию и отойти, чтобы перегруппировать свои силы.
Эта беспримерная ночная вылазка прославила капитана Мамарчева на весь фронт. О его подвиге люди говорили с восторгом. А командующий русскими войсками на этом секторе вызвал капитана Мамарчева к себе и сказал ему:
— Я горжусь тем, что в рядах русской армии сражаются такие храбрые и доблестные воины, как болгарские волонтеры, предводительствуемые вами, капитан Мамарчев! Благоволением его императорского величества вы, капитан Мамарчев, удостоены высокого отличия — ордена Святой Анны и драгоценной сабли, украшенной жемчугом. — Вручив капитану орден и саблю, генерал добавил: — Носите их с гордостью, как подобает доблестным воинам.
— Благодарю вас за высокое отличие, ваше сиятельство, — ответил взволнованный капитан. — Постараюсь оправдать ваше доверие.
— Не сомневаюсь. Нам предстоит еще много боев.
— За свободу Болгарии мы все готовы и жизнь свою отдать.
— Этого вопроса сейчас лучше не касаться, капитан Мамарчев. Предоставим это политикам и дипломатам.
— Ваше сиятельство, свобода Болгарии в руках бойцов, а не дипломатов.
Генерал усмехнулся:
— Сперва надо победить, капитан!
Когда Мамарчев оставил главную квартиру, у него было двойственное чувство: с одной стороны, он не мог не радоваться наградам, а с другой — был немало смущен уклончивыми ответами генерала относительно освобождения Болгарии. Что это за «высшие политические соображения»? Разве русская армия вступила в войну с Турцией не затем, чтобы вызволить из рабства христианские народы? Ведь с этого начинался царский манифест, объявлявший войну?
«Впрочем, для нас главное — добраться до Балканских гор, — сказал про себя Мамарчев, — а там мы заговорим по-другому!»
И он погрузился в раздумье. В голове у него уже зрели планы, которые он решил пока хранить в глубокой тайне. Только бы им достичь Балканского хребта! Приблизиться к сердцу Болгарии! А там они заговорят по-другому!
