— Откуда тебя принесло?
— С площади! Откуда же еще?
— Ты из каких мест Болгарии? — уточнил свой вопрос Мамарчев, макая перо в чернила.
— Вот те новость! Ты что, не узнаешь меня? — ухмылялся парень. — Да ведь я внук деда Станчо, медвежатника из Еркечского хутора! Ты и вправду не узнал меня? Я — Станчо. Сколько раз дедушка приводил меня к вам… Помнишь, как медведь плясал, как под нашу музыку хоро отплясывали? Давай записывай скорей! Чего тут рассусоливать! Станчо меня зовут, Станчо Медвежатников.
Мамарчев склонился над бумагой и медленно, четко, красивым почерком вывел имя своего земляка. При виде этого могучего богатыря ему казалось, что перед ним сам Балканский хребет. «Ну и ну, где только могло вырасти такое чудо!» — с усмешкой думал Георгий.
— Ну вот, Станчо, готово. Поздравляю тебя! — произнес наконец Мамарчев, поставив точку. — Тобой список волонтеров кончается.
— Спасибо тебе, браток, — ответил Станчо и отошел в сторону, сотрясая своей дубиной половицы.
Достав личную печать, на которой значилось: «1821 Буюклиу», Мамарчев приложил ее к нижнему краю бумаги. Все формальности были соблюдены.
— Ну вот, ребята, — сказал он, — отныне вы зачислены в армию Ипсиланти. Ежели у кого есть что спросить, спрашивайте, а то потом будет не до этого.
— Да все ясно как божий день! Пойдем бить турка… О чем спрашивать? Сунул в торбу краюху хлеба, копье па плечо — и вся недолга! Выходи, турецкая твоя вера! — заключил Станчо.
Все засмеялись, что вогнало Станчо в краску. Насколько он был высокий и крупный, настолько и стеснительный.
Через несколько дней болгарские добровольцы во главе с Мамарчевым присоединились к армии Ипсиланти. Георгий в черной шапке, с длинной саблей на боку гарцевал на белом коне перед строем волонтеров и радостно улыбался: скоро он снова будет драться с врагом за свободу порабощенных.
В то время, как волонтеры готовились к отправке в Грецию, чтобы сразиться там с турками, леса вокруг села Котел одевались в зеленый наряд. Подснежники давно отцвели и исчезли вместе со снегом. Среди кустарников показались стыдливые фиалки, наполнившие благоуханием весь лес. В ущельях и близ ручейков расцвел лесной василек; склонила головку жилистая чемерица — один из первых провозвестников весны.
Всюду было шумно и весело. В дубравах хлопотали дикие кабаны в поисках желудей и сладких кореньев, а на высокогорные поляны, покрытые чемерицей и папоротником, вышли стада овец, напоминавшие белые облака. По склонам разносился мягкий перезвон медных колокольчиков, на холмах заиграли кавалы
