— Мышь, ты что? — ласково спросила я и положила руку ей на голову.
Мышка дернулась.
— Там… там… — всхлипнула она и затряслась, как наш мотоциклет перед стартом. — Он голый… на улице… Это так неприлично!
— Да кто голый, Мышь! — Мы с Муркой оглядели площадь, но не заметили никакой порнографии.
— Он… он… — Мышка вытянула ручонку и ткнула пальчиком в сторону Давида.
— Мышь! — строго сказала я. — Тебе сорок лет. Ты культурная девушка. В университете училась. Муж у тебя писатель. Это произведение искусства, понимаешь?
— Произведения искусства в музее! — истерически закричала Мышь, так и не высунув голову из колен. — А он на улице! Увезите меня отсюда немедленно!
Мурка закатывает глаза и садится за руль.
— Черт с вами! — говорит она и рвет с места в карьер. — Едем на тот берег, пуритане чертовы!
— А что на том берегу?
— Ну что-нибудь да есть!
И мы едем. Мы несемся по флорентийским улицам без руля и без ветрил, потому что понятия не имеем, как попасть на тот берег. Время от времени нас выносит к какой-то здоровенной каменной махине. Мне кажется, что мы объехали эту махину уже со всех сторон, но почему-то она все время встает у нас на пути.
— Санта-Мария дель Фьоре! — на полном ходу комментирует Мурка, и слова ее приносит к нам жаркий флорентийский ветер. — Всюду торчит и никуда не влезает!
— Где торчит? Куда не влезает? Что ты несешь!
— Самый большой католический собор в мире! Куда ни встань, отовсюду виден! Не влезает ни в одну фотографию! Только частями! — И Мурка делает крутой вираж.
— Куда ты едешь, Мура? — Я пытаюсь перекричать свист в ушах, и мне это удается.
— За ним! — Мурка кивает на впереди идущий мотоцикл.
— А если он не туда?
— А если туда?
— А вдруг нет, Мура? Ты же его не спрашивала!
— Ну хоть кто-нибудь туда едет! Надо же за кем-то держаться!
В принципе она права. Дороги мы все равно не знаем. И куда ехать, нам решительно все равно. Мы выскакиваем на набережную. Впереди маячит мост. Мурка назидательно смеется. Смех ее означает: вы мне не верили, а я вот какая кысонька, привезла вас прямо к переправе, даже не уронила никого.
Что правда, то правда. На этот раз Мурка не успела нас извалять. Она с триумфом въехала на мост и вдруг резко затормозила. Мышка подскочила в своей коляске. Я стукнулась шлемом о Муркину спину. Мотоцикл задохнулся и встал как вкопанный.
— Мура, почему мы встали?
— Мост пешеходный, — невозмутимо ответила Мурка, слезая на землю и стаскивая с головы шлем.
Понте-Веккьо. Мост, где разбиваются сердца. В том смысле, что здесь торгуют золотом. Самые старинные и знаменитые флорентийские золотые лавки лепятся на Понте-Веккьо, как ласточкины гнезда к скале. Некоторым по пятьсот лет. Ни одна нормальная женщина не устоит перед такой красотищей. Мы идем по Понте-Веккьо, и наши сердца разбиваются почти мгновенно.
