Но Мурка не унывает. Мурка слюнявит указательный палец и проверяет направление ветра. Проверив направление, она вытягивает нос по ветру и начинает принюхиваться. Принюхавшись, берет меня за руку и куда-то ведет. Мы бредем какими-то Богом забытыми переулками, и нос ее все время шевелится. Наконец нос останавливается, и мы останавливаемся вместе с ним. Мурка снимает свое пальто от Версаче за полторы тысячи долларов, выворачивает наизнанку и предлагает мне сделать то же самое. Я ничего не понимаю. Ясно только одно: Мурке лучше не перечить, она всегда знает, что делает. Я покорно снимаю свою куртешку и тоже выворачиваю. Потом Мурка наклоняется, зачерпывает пригоршню грязи, плюхает на свои ботинки от Прада за тыщу двести и предлагает мне сделать то же самое. Я наклоняюсь и мажу грязью свои сапожки. Мы заворачиваем за угол. Мурка подводит меня к открытой двери, возле которой уныло толчется очередь весьма тусклых граждан. Из двери восхитительно пахнет жареным мясом с луком.
— Вуаля! — горделиво восклицает Мурка, показывая на граждан.
— Что это, Мура?
— Как что? Бесплатные обеды для неимущих и две койки на ночь. Ты против? — И она тащит меня к двери. — Расступись! — командует Мурка, и удивленные граждане расступаются. — Дай дорогу жертвам перестройки!
— О! Пе-ре-строй-ка! — повторяют граждане и уважительно цокают языками.
В тот день мы прекрасно пообедали. Нам давали: суп с клецками, бифштекс с вареной цветной капустой и жареной картошкой, компот из консервированных персиков и чашку кофе. Ночью мы прекрасно выспались на пружинных матрасах в компании восьми бомжей, один из которых страшно храпел, но Мурка быстро его растолкала и выставила за дверь. А утром, плотно позавтракав яичницей с ветчиной, плюшкой с повидлом и апельсиновым соком, а также взяв с собой сухой паек на непредвиденный случай, отправились на пристань. Предъявив два корешка от билетов и замызганную расческу, мы сели на паром, который как раз вернулся из Норвегии и готов был везти нас в Норвегию на свидание с близкими родственниками. Лесной Брат, Большой Интеллектуал, ребенок Машка и ребенок Кузя ждали нас на набережной. По их лицам было видно, что они не ожидали увидеть нас живыми. И надо сказать, что наша живучесть некоторым из них пришлась совсем не по вкусу. Угадайте кому.
Да, совсем забыла. В ночлежке мы еще приняли замечательный душ и даже прихватили с собой по куску французского мыла и по флакончику шампуня с кондиционером. Вот и говорите после этого, что с Муркой невозможно путешествовать.
