Через 5 месяцев 18 дней 3 часа и 49 минут этой упоительной жизни Мурка сняла роскошную квартиру в центре города, организовала группу бедных эмигрантов и поручила им транспортировать в эту квартиру палисандровый гарнитур и дубовое кресло. Эмигранты взялись за дело с огоньком, надеясь, что Мурка им за это заплатит. Но не на такую напали. Мурка ничего им не заплатила, считая, что на чужбине соотечественники должны помогать друг другу совершенно бескорыстно. И эмигранты, обидевшись, нарочно уронили палисандровый гарнитур и откололи ножку от кровати и кусок зеркала от шкафа. А одному особо отощавшему на эмигрантских харчах экземпляру придавило ногу Муркиным портретом, и он долго лежал в луже возле крыльца, хотя, в принципе, луж в Германии нет. Эта была единственная. Через два дня жизни в новой квартире Мурка объявила, что делать в Германии решительно нечего и пора убираться домой, в Питер. Она расторгла договор с квартирной хозяйкой. Хозяйка договор расторгать не хотела и требовала заплатить неустойку. Но Мурка к тому времени не успела хорошенько выучить немецкий язык и понимала далеко не все, что ей говорят. Она решила, что хозяйка сама хочет ей, Мурке, приплатить пару сотен пфеннигов за то, чтобы она, Мурка, со всем своим семейством осталась в квартире еще хотя бы на пару дней. В том смысле, что жалко расставаться с такими чудными людьми. Но Мурка не пощадила квартирную хозяйку. Она вернулась в Питер. Она вернулась в Питер с Лесным Братом, ребенком Машкой, ребенком Кузей, мамой, маминым мужем, портретом кисти известного художника-анималиста, игрушечной железной дорогой, папиной библиотекой в три тысячи томов с Большой химической энциклопедией и двадцатью двумя чемоданами. Вот только маленькая сумочка, в которой были все документы, потерялась по дороге. И гарнитур с креслом пришлось оставить. Они в поезд не вписались.
А бабку застали живой. Чему очень обрадовались все, кроме бабки, которая после Муркиного отъезда впервые в жизни почувствовала себя человеком. Потом еще года два Лесной Брат налаживал свой бизнес, Муркина мама — хозяйство, мамин муж — лекционный процесс, а ребенок Машка — бесперебойное течение романов. Одна Мурка чувствовала себя прекрасно. И ребенок Кузя, который так ничего и не понял. И бабка, которая через полчаса после появления Мурки в квартире потребовала выделить ей отдельную жилплощадь. Мурка немедленно расселила огромную коммуналку на улице Рубинштейна, перебралась туда и оставила бабку в покое. Так что какая-то польза от этой эмиграции все же была. И вот опять!
