Я отчетливо вижу, как все эти чудные картинки мелькают в Муркиных глазах.
— Отвлекись, Мур, — мягко говорю я. — Пойдем посмотрим, чем они там занимаются.
Мы входим в вагон-ресторан и садимся за столик так, чтобы Мышка и Чучелло находились в поле нашего зрения. Мышка и Чучелло тоже сидят за столиком. Мышка напоминает соляной столб. На лице ее застыло умильное выражение. Тощие лапки сцеплены как бы в порыве экстаза. Она смотрит Чучелло в рот и каждые две секунды как заведенная кивает головой. Чучелло распинается. Если честно, я не ожидала от него такой словоохотливости. Мне казалось, что Чучелло вообще плохо умеет говорить. Ничуть. Чучелло ни на секунду не закрывает рта, и Мышка усиленно делает вид, что понимает, о чем идет речь. Перед ними стоят два стакана чая. На маленькой тарелочке лежат два бисквита. Это все, на что у Мыши хватило денег. Судя по внешнему виду Чучелло, у него самого денег отродясь не бывало. Мышка двигает к нему стакан. Чучелло машинально хватает стакан и делает глоток. Потом лезет в карман, достает какие-то картинки, книжечки и бусы. Книжечки раскладывает на столе, тычет в них пальчиком, а бусы протягивает Мышке.
Я толкаю Мурку под столом ногой.
— Подарки дарит! — шепчу я.
По лицу Мурки видно, что это ей крайне неприятно. Она недовольно дергает плечом.
— Пойду проверю, — бурчит она.
Независимой походкой, виляя бедрами, как и планировалось изначально, Мурка двигается по проходу между столиками. На лице ее — выражение томной усталости, отягощенное загадочным намеком на бурное прошлое. Проходя мимо Мыши и Чучелло, она как бы ненароком сталкивает на пол одну из книжечек.
— Ах, простите! — щебечет Мурка. — Я буквально нечаянно столкнула на пол этот чудный экземпляр печатной продукции в глянцевой суперобложке! Не беспокойтесь, я сама!
Отклячив толстую попу, она изящно опускается на корточки и подбирает книжонку.
— Боже мой! Какой интересный роман! — журчит она. — Пойду покажу Мопси!
И стремглав несется ко мне. Мышка смотрит на нее ненавидящим взглядом. Мурка плюхается на стул и сует мне книжонку.
— Переводи! — командует она.
Переводить тут нечего. И по обложке все ясно. О чем я и сообщаю Мурке.
— Иисус Христос — суперстар, Мура, — коротко сообщаю я.
— В каком смысле? — спрашивает отупевшая от безуспешных попыток перебороть судьбу Мурка.
— В смысле религиозной пропаганды, рассчитанной на бедных умом граждан иностранных держав, вроде нашей Мыши.
— А… бусы? — блеет растерявшаяся Мурка. Такого не ожидала даже она.
