** "Это очень большой труд. Автор посвятил ему десять лет. Неоднократно роман перерабатывался... Дважды его редактировал А. А. Фадеев. Последняя редакция романа - Фадеева" - напомню, так говорила Клавдия Сергеевна Иванова на редакционном совете издательства "Советский писатель" 16 января 1953 г.
Теперь, на наших глазах, начинается этот тягостный, мучительный процесс отказа Фадеева от себя самого, будто он сам переламывает кости себе.
Дело в том, что в основе этого романа лежит очень реакционная, идеалистическая, антиленинская философия, которая выражена устами одного из действующих лиц романа, профессора Чепыжина, и затем находит свое проявление в целом ряде высказываний и, главным образом, в характере показа событий и людей на страницах романа.
Сущность этой философии не нова: о том, что развитие в мире совершается по кругу, что все возвращается "на круги своя". Таким образом, объяснение фашизма в германском народе сведено к тому, что в народах существуют извечные начала жизни - начало добра и начало зла. В зависимости от обстоятельств, так же как в отдельном человеке, - говорит автор, - на поверхность всплывает либо начало добра, либо начало зла.
Сущность фашизма в том, что начало зла выплыло наружу в германском народе. Это же антимарксистская, антиленинская концепция и философия истории! Дело в том, что она не новая и для самого Гроссмана, ибо он проводил ее и в своей пьесе "Если верить пифагорейцам". Но она не новая и в литературе с точки зрения той борьбы, которую нам пришлось вести с нашими идейными противниками. В частности, хочу вам напомнить дискуссию, которая велась на страницах "Литературной газеты" с группой существовавшего ранее журнала "Литературный критик", возглавлявшегося такими горе-теоретиками, как Лифшиц, Лукач и Гриб. И эти люди утверждали, что развитие совершается по кругу. И это было философией этих теоретиков в кавычках *. В работах Лифшица говорилось также о извечных началах "добра" и "зла", о теории круговорота...
* Такое чувство, будто Фадееву, как и всем остальным, в этой культово-сталинской истерии кажется, что мертвый Сталин с того света следит за каждым их словом еще более тщательно, чем живой. Только при этом условии можно сделать Лифшица ответственным за Гроссмана. Напомню, что "горе-теоретики" действительно были разгромлены по прямому указанию Сталина в течение тридцатых годов за излишне талантливо и индивидуально выраженную верности принципам марксизма, его философии, эстетике и теории, что не имело никакого отношения к вступающему в эти годы в литературу Гроссману. Критики эти группировались вокруг журнала "Литературный критик", который начал выходить в 1933 году и играл важную роль в литературной жизни того времени, боролся с догматизмом и вульгарным социологизмом (как отмечено во всех наших справочниках). В журнале были опубликованы главы из первого научного перевода "Эстетики" Гегеля, статьи о Канте, дискуссия о романе, статьи о Добролюбове и Белинском. Дьёрдь Лукач был венгерским коммунистом, писал статьи о Гёте и немецкой литературе, а Михаил Александрович Лифшиц был составителем сборников "Маркс и Энгельс об искусстве", "Ленин о культуре и искусстве", автором многих известных статей. В то время Лифшиц любимец студенческой молодежи, автору этих строк в ифлийские годы довелось много раз сидеть на его лекциях, блестящих и остро полемичных. Нашим учителем был Владимир Романович Гриб, автор статей о Лессинге и Бальзаке, он умер в 1940 г., очень молодым, и студенты восприняли его смерть как трагедию.
