Наряду с этим и в силу тех же причин, единственным верным и прочным помещением капитала, обеспечивавшим постоянную и верную ренту, было помещение его в землю. Всякое иное помещение капитала могло быть и весьма прибыльным, и весьма заманчивым, но всегда рискованным и необеспеченным. Только капитал, помещенный в землю, или капитал, отданный под проценты с обеспечением землею, были капиталами, помещенными прочно, верная рента с которых находилась в зависимости только от интенсивности и разумности затраченного труда.
Не могу здесь входить в детальное доказательство этого положения, являющегося выводом из целого ряда исследований и наблюдений, но указать на этот основной факт было необходимо и в этой связи, так как им обусловливается кардинальное явление экономической, социальной и политической жизни города-государства вообще — тяга рождающегося в зависимости от тех или иных условий капитала к земле и вытекающие отсюда экономические, социальные и политические осложнения.
Везде и всегда в античном мире капиталистический строй вел к созданию крупного землевладения, вытеснявшего всеми ему доступными средствами мелкое или стремившегося поставить это последнее в экономическую от себя зависимость. Реакцией на это была более или менее организованная борьба мелкого землевладения и земельного пролетариата, рядового гражданства против крупной земельной собственности и против долгового права, гарантировавшего капиталу власть над должниками и экономическую их зависимость.
Поэтому лозунгом борьбы везде в городах-государствах античности было — γης άναδασμ^ и Χρεών άποχοπη — то есть земельный передел и уничтожение долговых обязательств. Политически этот лозунг всегда сочетался с лозунгом «вся власть народному собранию», так как только при этом условии осуществимо было перераспределение земельной собственности, освобождение должников и расчленение крупного землевладения.
Борьба за эти лозунги неминуемо вела к временному сосредоточению власти в руках единоличных носителей, магистратов, становившихся, в силу идейных соображений или личного честолюбия, во главе народных масс и порывавших с тем классом крупных собственников, к которому они обыкновенно принадлежали с рождения.
Все эти явления как основные элементы общественной жизни города-государства осознаны были в полной мере теоретиками греческой государственности (Платон[21], Аристотель[22] и др.) и вылились в стройные конструкции того или иного типа в зависимости от политического и социального кредо их творцов. Неразрешимость вытекавших из этих явлений сложных экономических, социальных и политических проблем вела не только к констатированию факта этой неразрешимости, но и к попыткам теоретически построить утопию идеального государства на базе имущественного равенства, преимущественно в области землевладения. Реальная борьба перенеслась таким образом и в область борьбы идейной, борьбы теорий и тех или иных политических партийных программ.
