– Нет, я в кружевном халатике, – пробормотала я. – С каких это пор тебе важно, в «приличном» ли я виде?
Папа вошел в комнату.
– Не знаю, ты вчера была на свидании, поэтому…
Я убрала одеяло с лица.
– Ты намекаешь, что Гамлет мог остаться здесь на ночь?
Он пожал плечами и прислонился к двери.
– Так, я – не ты в старшей школе, поэтому… – выдала я.
– Перестань, мелкая, – произнес он, усмехнувшись. – Ладно, как прошло?
– Пап. Серьезно?
– Что?!
– Я не хочу обсуждать с тобой свое свидание!
– О, так это и правда было свидание. Значит, нам есть что обсудить.
Я снова скрылась под одеялом.
– ДАВАЙ НЕ БУДЕМ!
– Значит, прошло хорошо?
Внезапно в памяти всплыл вчерашний поцелуй. Вечерний воздух с запахом жасмина. Свет, погружающий лицо Гамлета в тень, вкус травяного желе… Я непроизвольно захихикала.
Папа уставился на меня.
– Ого.
– Ты можешь уйти? – закричала я и кинула в него подушку в виде бутылки шрирачи.
Он ловко ее поймал.
– Ладно, ладно. Хорошего дня, мелкая.
Я стащила себя с кровати, чтобы обнять его.
– И тебе.
Он скривился.
– Иди отсюда, мисс Утреннее дыхание.
– Это ты иди отсюда!
Я подтолкнула его к двери.
– Клэра, можешь меня смазать?
Я прищурившись посмотрела на Патрика.
– Можешь не говорить «смазать»?
Он передал мне огромный тюбик с солнцезащитным кремом.
– Но так и есть. Или ты предпочла бы, чтобы я говорил «натереть»?
Я поднялась и поправила кепку и очки.
– Я бы предпочла отказаться от этого задания.
Патрик повернулся ко мне костлявой спиной, покрытой веснушками. Его лопатки были острыми и хрупкими и напоминали крылья птицы.
Сегодня общественный бассейн был на удивление переполнен. На улице больше тридцати градусов, и бетон казался обжигающе горячим. Мы разложили полотенца, но жар все равно проникал через него, и у меня возникло чувство, что из космоса мы напоминаем маленьких куриц-гриль, собравшихся вокруг синего прямоугольника.
– Детка! Забирайся в воду! – прокричал у края бассейна Феликс.
Лежавшая под огромным зонтом Синтия скривилась. Ее бледная кожа от контакта с солнцем, казалось, могла получить ожог третьей степени. Если учесть это и ее неспособность пройти без жалоб более километра, я была уверена, она создана для жизни в подвале в викторианском стиле.
– Я утром принимала душ, – фыркнула она.
– И я тоже. Какая разница? – рассердился Феликс.
Закончив намазывать Патрика кремом, я воткнула наушники, чтобы не наблюдать неизбежную ссору этой вспыльчивой парочки. Проведя пальцем по экрану, чтобы выбрать музыку, я увидела несколько пропущенных сообщений.
