Утром легче стало.
Развернулись поля, пробежали мимо будки, мужики на лошадях, бабы, ребята, деревни.
Мишка, утомленный за ночь, крепко спал около паровозной трубы. Баба кормила ребенка грудью. Мужик с расстегнутым воротом выбрасывал вшей из-под рубахи. Другая баба кричала мужику:
- Не кидай на меня!
- Вошь я уронил!
- Где?
- Вот тут.
- Вшивый бес!
- Не ругайся, я найду ее: она у меня меченая - левое ухо разрезано, на лбу белое пятнышко…
На подъеме машина убавила ходу. Запыхтела, зафукала, остановилась.
- Приехали! - подумал Сережка. А мужик сказал другому мужику:
- Паровоз не работает.
- Значит, не пойдет?
- Винты расстроились.
Вылез человек в черной засаленной рубашке, начал стучать молотком по колесам. Вылез еще человек. Дернула машина раза два, опять остановилась. Попрыгали мужики из вагонов, бабы, и теплым ясным утром торопливо в полукруг начали садиться «на двор», недалеко от чугунки.
Сережка подумал:
- Видно, всем можно тут.
Ему тоже хотелось на «двор», но боялся прыгать, чтобы не отстать, терпел свое горе сквозь слезы.
- Мишка, айда с тобой!
- Я не хочу.
- Я больно хочу…
- Прыгай скорее!
Только хотел Сережка спрыгнуть, а народ закричал:
- Садись, садись, пошла!
Фукнула машина, заревел гудок - потащились.
Сережка заплакал.
- На двор я хочу!
- Погоди маленько, не надо.
Через минуту Сережка судорожно схватился за штанишки.
- Не вытерплю я!
- Постой маленько, постой! Скоро на станцию приедем.
Не хотелось Мишке конфузиться из-за товарища, а глаза у Сережки испуганно выворотились, лицо побелело.
- Ты что?
- Ушло из меня.
- Молчи, не сказывай. Сядь вот тут!
Сел около бабы Сережка, а баба говорит:
- Где у нас пахнет как?
И мужик тоже оглядывается.
- Кто-то маленько напустил!
- Какое маленько - живым несет.
Легче стало в брюхе у Сережки, сидит - не шелохнется.
Мишка в бок толкает его.
- Молчи!
Когда въехали в вагонную гущу на станции, быстро замелькали головы, руки, ноги, лошади, телеги на вагонных площадках. Остановилась машина далеко от станции. Мужики с бабами тут же попрыгали, прыгнули и Мишка с Сережкой. Мишка маленько прихрамывал на левую ногу, а Сережка совсем разучился ходить по земле. Голова кружилась, ноги спотыкались, и опять, как на машине, плавали вагоны в глазах, перевертывалось небо. Мишка тащил за собой.
- Айда, айда!
- Куда?
- Нельзя здесь - увидят…
Ушли из опасного места, очутились на пустыре около высокого забора. Поднял Сережка гайку в траве, очень обрадовался. В голове мелькнула хозяйская мысль: «дома годится!» - но Мишка сказал:
