Тихие, отчетливые мысли подали голос. Он слушал их и чувствовал, как в душе затеплился под пеплом слабенький тусклый огонек. Как он разгорается и уже греет и преображает все вокруг. И вдруг его охватило жгучее раскаяние и невыносимый стыд.
Ему хотелось схватить за плечо спящего и разбудить. Пусть он тоже это знает!
— Слушай! Не будет внук твой спать на улице, как бездомный пес! Это я тебе говорю! Ты погибнешь, как, может, погибну и я, но мы уже последние, верь!
Теперь тихое и успокаивающее чувство понимания вело его дальше через пустыню города. Снова все было именно так, как и должно, все на своем месте, как обычно, как всегда. Взбунтовавшаяся мысль вернулась в свою колею, раскаявшаяся и присмиревшая.
Только печаль остались и горечь. Перед глазами замелькали знакомые и дорогие лица тех, что некогда ввели его в новый мир, в мир возрождения, а потом куда-то подевались, погибли; тех, что вместе с ним ели горький хлеб изгнания и не вернулись из сибирской ссылки, там и умерли; тех, кого он потерял потом и теряет каждый день, и тех, неустрашимых, что прибывают вновь и вновь с упорством и неистребимой верой в молодых сердцах.
Он слушал, о чем они говорили, разглядывал толпу и искал взглядом товарищей, которые всегда были ему опорой в дни сомнений, помощью и спасением. Он знал, что многих уже нет, и тосковал. Теплой руки друга искал он, кому мог бы пожаловаться, открыть душу, кто помог бы ему разобраться во всем и дать совет. «Видишь, я устал и разбит. Я хочу отдохнуть. Пока нельзя? А когда же? Ответь. Ты же видишь — я больше не могу…»
Он шел, не разбирая дороги, куда глаза глядят. И мерещилось ему, что он в незнакомом, чужом городе, в каком-то далеком путешествии, но что где-то там, в необъятном мире, у него есть свой дом и близкие люди. И достаточно ему только захотеть, как все вокруг изменится, дома раздвинутся, засияет день, и он увидит луг, лес и еще что-то прекрасное.
Ему снилось, что через мгновение он проснется и услышит мерное металлическое тиканье будильника у Хиршля, перевернется на другой бок и, улегшись поудобнее, снова погрузится в сладкую дрему.
Неожиданно он сильно споткнулся и пришел в себя. С минуту он беспомощно озирался вокруг, стараясь сориентироваться. По одной стороне улицы в бесконечность уходила вереница зданий, а по другой тянулась мрачная, глухая стена.
Когда он понял, где находится, он содрогнулся, словно ему удалось достичь самых сокровенных глубин познания, вместилища таинственных сил, которые управляют судьбой человека.
