— Может быть, впрочем, и погода виновата, что я озяб, — стал соображать он вслух. — У меня в доме и то только тринадцать градусов, несмотря на то, что сам Чадилкин строил, все по системе…
Он захихикал.
— Я сам не понимаю толку в постройках, да на что мне это и знать? — всегда могу купить Чадилкинское знание. Он за стиль и вкус с меня большие деньги получил, а нам на что вкус, когда мы его купить можем. С меня за вкус и план моего дома Чадилкин двадцать тысяч взял. Мой дом ведь триста тысяч стоит, да вкус двадцать, — итого триста двадцать тысяч, кроме купленной мебели… Да что нынче купить нельзя — все можно. Вот разве расположение мадемуазель Крюковской купить нельзя.
Он вопросительно посмотрел на Надежду Александровну и громко расхохотался.
Та смерила его быстрым взглядом.
— Да!.. Мое расположение трудно купить, дорого стоит, даже вам не по карману, да и не для вас, — кинула она ему.
— Насчет кармана вы не беспокойтесь, — самодовольно возразил он со смехом, — и по карману, и по мне, а уж вы такая капризная барыня: все выбираете. Меня же многие находят еще интересным мужчиной. Ведь главный интерес не в красоте, а в уме, а у меня ум.
Он сделал неопределенный жест рукой около лба.
— С министрами поспорим… — с важностью добавил он и поднял вверх указательный палец правой руки.
— Да уж вы этим известны, — насмешливо вставил Владимир Николаевич, — кого хотите провести сумеете!
Крюковская тоже засмеялась.
— О!.. Всегда проведу! — захохотал и он, не поняв насмешки. — Затем и дураки на свете, чтобы их умные могли дурачить, а в особенности это легко с деньгами.
— Вы и умника всякого сумеете одурачить, — продолжал смеяться Бежецкий. — Что вам стоит это с вашими средствами?
— На счет этого мне удавалось и не раз. Да и что мне это стоит? Ну, брошу тысячу, другую, пожалуй, — и дело сделано. Люди падки на деньги! — с важностью заметил Исаак Соломонович и снова засмеялся довольным смехом.
— У меня сегодня до вас, любезнейший Владимир Николаевич, — обратился он к Бежецкому после некоторого молчания, — дельце есть. Я надеюсь, что вы мне это устроите. Там у нас старые счета есть, так я, пожалуй, разорву векселя, — презрительно добавил он. — Это для меня пустяки, но…
Он искоса поглядел на Крюковскую.
— Я бы желал с вами побеседовать наедине — предмет деликатный…
— Если угодно, пройдемте в гостиную. Надежда Александровна нас извинит, — заметил Владимир Николаевич, вставая с кресла.
— Пожалуйста, не стесняйтесь! — сказал Крюковская.
