— Эллил-Филдс как раз между этими двумя местами. Они до сих пор зовутся Старым Городом, хотя новостройщики там всю округу испохабили, во всех смыслах. И этим они занимались еще до того, как ты на свет появилась, Китти. Знаешь, как только я взглянул на тебя, сразу понял — вот девчонка с валлийской границы.
— Да ну тебя.
— Эти огненные волосы, зеленые глаза, умопомрачительные веснушки. Даже после того как на карту всунули Монмут, в долинах всегда было полным-полно красоток вроде тебя. Так что хочешь или нет, ты — классический образец добуннской девы.
— Какой-какой девы?
— Я имею в виду племя, что жило в тех местах до римлян. Ох, и давали же они жару!
— Tы такой старый, что и об этом знаешь? А я-то думала, тебе семьдесят пять и ни днем больше.
— Думать-то думай, а то я вот как сейчас доберусь до тебя! К обеду уж точно доберусь, помяни мое слово, голубушка.
Смеясь, Кэтрин вышла из кухни с чайным подносом, чувствуя, как настроение поднимается прямо на ходу. Леонард умел видеть странную красоту в предметах старины, которые они оценивали и продавали, и точно так же он примечал что-то в ней — что-то, что сама она не могла углядеть за извечной оградой уничижительной самокритики. При нем она как-то само собой начинала чувствовать себя умницей-красавицей, чего никогда не случалось рядом с ее кавалерами. И не то чтобы Леонард был завзятым ловеласом, отнюдь. Она понимала, что он действительно восхищается ею и гордится. Даже пытается защитить ее. После случившегося в Лондоне его деликатное наставничество и доброта помогли ей гораздо больше, чем курс антидепрессантов или новый психотерапевт.
— Что ж, с нетерпением жду встречи с ужасной Эдит Мэйсон в пятницу.
— Если прорвешься через домоправительницу. В письме говорится, что она есть. — Леонард улыбнулся. — Не стоит недооценивать домоправительниц, Китти.
Кэтрин почувствовала, как та, чей голос она услышала из глубины Красного Дома, придирчиво изучает ее взглядом. Ей стало не по себе, и сдавленным голоском застенчивого ребенка она пролепетала:
— Здравствуйте…
Не прикасаясь к двери, она осмотрелась и пару раз зажмурилась, чтобы глаза привыкли к темноте. Ее взгляду явилась узкая, оклеенная бордовыми обоями с угловатым узором кишка коридора с высокими потолками.
— Кто-нибудь есть?
Все внутренние двери, которые она сумела разглядеть, были закрыты, — одна слева от нее, другая справа. Скорей всего, гардероб и кладовка для обуви. Верхние панели ближайших дверей были сделаны из красного витражного стекла, как и абажур над головой Кэтрин. Воистину — Красный Дом.
