— Ты пересмотрела слишком много фантастики, Ребекка. Особенно своего Доктора Кто. Совсем от него крыша поехала.
— Конечно! И поэтому я пытаюсь рассуждать также, как он! Что бы он делал на нашем месте, а, Стеф?
Я вздохнул. На душе скребли большие черные кошки. Откуда-то проснулась совесть — а ведь это мы с Роджерсеном заварили всю эту пипидомовскую кашу. Сам на себя разозлился: плохо дело! У хорошего риэлтора не должно быть никакой совести. Умеренная деловая честность — это одно, а человеческая совесть — совсем другое.
— Понимаешь, Ребекка, — сказал я как можно убедительнее, — я ведь хорошо знаком с тем, что у этих пипидомов внутри. Пипидом внутри дом как дом, самый обыкновенный. Я уже не раз и не два там бывал: стандартное расположение квартир, стандартные ванные и кухни, балконы, коммуникации. Все абсолютно обыкновенное, взгляду прицепиться некуда.
— Вот и отлично, что бывал, — обрадовалась она.
— Послезавтра у нас воскресенье, выходной.
Значит, послезавтра с утра выходим на разведку! И скорчила такую умилительную рожицу, ну как такой откажешь?
Зря я надеялся, что Ребекка уже назавтра позабудет о своей идее. Как бы не так — она целый день только и говорила об этом, строя теории одна другой фантастичнее, так что я только скрипел зубами.
Рассказывая об этом сумасбродном приключении, я хотел бы начать с того, что мы отправились на тайное дело под покровом ночи, но нет, мы вышли при свете яркого воскресного дня, и солнце светило нам вслед, недоуменно крутя пальцем у виска.
Ребекка сосредоточенно держала в руке листок со списком адресов.
Мы открыли высокую стеклянную дверь и вошли в вестибюль дома номер двадцать шесть, он же пипидом номер один по Западному шоссе. Черт возьми, сказал я себе, как все-таки приятно оказаться в новом доме! Хоть в первый раз, да хоть в сотый! Пипидом все так же выглядел, как новенький: белоснежные панели на стенах, гладкие, как лед, плиточные полы. Запах свежей краски, перемешанный еще с чем-то, что я никак не мог определить.
Лифты работали отлично и тоже выглядели будто вчера сданными строителями.
Ребекка уловила мой взгляд:
— И это тоже странно, — с подозрением сказала она.
Я разглядывал ее милое отражение в идеально вымытом зеркале. Отражение наморщило лобик.
— Ты согласен?
— С чем, бэйби?
— С тем, что это ненормально. Сколько лет этому дому?
— Три… ведь этот самый первый. Да, должно быть уже около трех лет.
— А кто тут живет? Не отвечай, Стеф, я и сама знаю, — внезапно затараторила она. — Безработные, бездомные, пьяницы, наркоманы, искатели приключений на самом дне жизни. Я ведь прекрасно знаю, кого я лечу. А ты представляешь себе, Стеф, как должен выглядеть дом, побывавший три года в их руках? Представляешь?
