— Хороший ответ, — похвалил он, не отрывая взгляда от панорамы.
Рука поднялась, и я попробовал принять свиток, но Багратион чуточку придержал, словно ещё сомневаясь.
— Лишь бы не ошибиться, солдат, лишь бы не сесть в лужу… — добавил он и выпустил письмо.
— Какие силы угрожают нам? — решил сориентировать его я.
— Как уже говорил — это Грандмария. Только ей прямой конфликт не по зубам, а если я найду доказательства их участия, то король может объявить войну и уж тогда, — полыхнул гневом Багратион, — я им устрою кровавую баню. Только это может быть ловушкой. Что, если соседним шакалам удалось сбиться в стаю? Шрамы ноют, а это к большой бойне, гонец. Так что скачи как ветер — у нас скоро война.
Слова упали словно гильзы от танковых снарядов. Я поймал его взгляд, где багровые ночные пожары сменяются битвами, погоней и новыми схватками.
Внутри меня всё смешалось: и страх, и тревожное ожидание, и азарт предвкушения. Козырнул от растерянности и поспешил на выход, крепко сжимая свиток. Сюжет истории всё больше поляризует — растёт в груди напряжение и ноги сами-собой несут к конюшне.
Хлыст успел почистить, накормить и напоить Сапсана. Сопровождая репликами восхищения, паренёк быстро крепит седло и надевает поводья. Я отделываюсь короткими ответами — хочется скорей в седло, рвануть по недавнему пути обратно.
Учитывая характеристики коня, как таковой отдых был не нужен, но для картинки надо. Я уже с некоторым опытом забрался в него и дал команду. Сапсан игриво взбрыкнул, сбрасывая зыбкую расслабленность с красивого, жилистого тела, потом заржал и кинулся вперёд, словно ракета.
Минуло минут десять скачки, когда вспомнил, что лучше бы промотать. Первый пыл сошёл, а рутинная тряска, как провисший сюжет в книге, никому не нравится.
Марина никак не отреагировала на первое обращение, я повторил громче, с привычным уточнением, что, если такое возможно. Молчание довольно красноречиво — неужели засада?
Я выметнулся на луг из давящего на дорогу леса, даже вздохнуть захотелось полной грудью, да ещё и плечи расправить. Мир неожиданно стал замедляться, вместе со мной. Руки и ноги словно в кисель проваливаются. Успеваю удивлённо отметить, что меркнет сознание и заметить фигуру в плаще. Аляпистом.
Подъём из глубин бессознательного оказался тяжким и болезненным. В голове случилась война, вся инфраструктура разрушена, население уничтожено, а над руинами вьются редкие дымочки мыслей, под грохот боли и слабости.
