— А почему нет, Мастер? — внимательно посмотрела она.
— Эх, Марин, знать бы самому. Совесть или стереотипы какие… что-то толкает меня и говорит: «Давай!» Типа нельзя же висеть на ваших шеях, собой представляя слизняка после дождя, от того способного хоть как-то передвигаться, что дождь намочил поверхность. Надо самому что-то делать.
Она даже не улыбнулась, смотрит серьёзно, совсем как человек.
— Вы, Мастер, можете делать что пожелаете. Хотите напрягаться и стараться — делайте и я вас поддержу. Но есть то, что мне необходимо вам сказать. Насколько знаю, людям приходилось на протяжении тысячелетий способствовать продлению жизни. Чтобы это не было в виде некой идеологии или учения, — в таком случае велик шанс провала, — у людей есть инстинкты и в них заключён весь набор стимулов выживания и укрепления жизни на Земле. Такого не могло быть, чтобы отношения между людьми были бы полностью бескорыстными. Чувство любви всегда сталкивалось с грубыми твёрдо-материальными нуждами, стремлениями и поступками. По отношению ко мне, вы обосновано можете испытывать подобное, мотивируя привязанность материальными критериями. Это нисколько не обидит меня. Но в свою очередь я ощущаю вас иначе. Мне ничего не надо, и ничто не обуславливает мою службу вам. Может быть, это любовь, я не могу знать. Просто я буду рядом, пока вы этого хотите и удалюсь, если прикажете. Вы — мой смысл существования. Так какая может быть критика, если вы — это вы?
Мы обоюдно полыхаем щеками, но оторваться от глаз я не могу. Всё смотрю и смотрю.
— Спасибо, Марин. Это больше, чем вообще может быть. Я не заслуживаю… хотя прости. Не буду так говорить, чтобы не порочить тот образ, что теперь живёт у меня в душе после твоих слов. Я не должен, это вовсе не долг, но жгучее желание не огорчать тебя. Ведь всё равно же чем-то могу, несмотря на удивительную возвышенность твоих чувств?
Она улыбнулась.
— Это второй уровень, зависимый от первого. Реакции на ваши поступки. Но они никогда не станут поводом для решительных дел.
— Хм-м… — попытался осмыслить услышанное я. — В любом случае, ты не переживай, что я поступлю как-нибудь по-скотски. Ты мне очень дорога.
Я приблизился, обнял девушку и поцеловал. Живую, тёплую и влажную. Удивительную, непостижимую, чудную.
Наш поцелуй растянулся надолго. Глубокий и страстный.
Заручившись прикрытием Марины и махнув на остальное рукой, я вышел в виртуал. От всего случившегося, желание побыть в родном ленстве барона Вурста сильно возрасло. Да и столь желанные деньги начали капать в мой иссохший кошелёк, будет глупо терять зрительский интерес.
