Именно этот обширный, поучительный, но до сих пор необобщенный материал я и решил положить в основу предлагаемой читателю книги о социалистическом способе производства.
После того как очерчен круг свидетелей, следует оценить возможную степень достоверности их показаний. Для этого рассмотрим внимательно, какие обстоятельства давят на журналиста, пишущего критическую статью по заданию своей редакции.
С одной стороны, поручаемая ему работа — лакомый кусок, предмет зависти коллег, шанс составить себе имя. Лимиты на правду, отпускаемые официальной печати, так же скудны, как лимиты на красную икру или иностранную валюту, поэтому все знают, что критические или дискуссионные статьи будут пользоваться огромным спросом у читателей. Знаменитую «Баню» Аркадия Ваксберга (ЛГ 12.5. 76) люди рвали друг у друга из рук. Так что всякий газетчик, получивший привилегию на «дефицитный материал», изо всех сил старается не допустить мелких фактических ошибок, которые могли бы послужить начальству или сослуживцам поводом в следующий раз лишить его интересной работы.
С другой стороны, прибывая на место действия, он все чаще в последние годы сталкивается с враждебно-подозрительным отношением к себе со стороны средних и мелких начальников. В каком-то смысле он для них опаснее, чем ревизор из ОБХСС, ибо действия его непредсказуемы — то ли похвалит, то ли ославит на весь мир. Угроза «а вот я в газету про вас напишу» все чаще раздается из уст обиженных людей. Посланному по тревожному сигналу журналисту одним фактом своего вмешательства иногда удается остановить какое-нибудь вопиющее безобразие. Правда, после его отъезда начальство будет мстить жалобщикам. Все чаще газеты сообщают, что рядовые работники, писавшие им о неполадках на своих предприятиях, были впоследствии подвергнуты публичному осуждению и под разными предлогами уволены. Расправиться непосредственно с журналистом гораздо труднее, но так или иначе мстительная озлобленность ославленных им мелких царьков может достать его самыми неисповедимыми путями. Например, очень неплохой фельетонист Ю. Борин вынужден был уйти из «Ленинградской правды», потому что какой-то описанный им хозяйственник от горя покончил с собой. Поднялась буря возмущения, сердобольные коллеги покойного требовали суда над безжалостным бумагомаракой, и если бы хоть один факт, приведенный в фельетоне, оказался ложным, могли бы, может быть, и добиться возбуждения судебного преследования.
