- Не тянись. У меня руки чистые, пачкаться не хочу.
Верхоблядов зло съежился и убрал руку. Я взял себе двойной кофе, шоколадку и бутылку "Шампанского". В кафешке, кроме нас троих и Ады за стойкой, сидела забавная парочка: майор-перестарок, которому по возрасту давно пора быть подполковником, и пожилая "девушка" лет под сорок с малиновыми губами и в седом парике.
- Задаешься, да? Брезгуешь, да? - подхохатывал Верхоблядов. - Ишь ты, руки не подал! Хо-хо-хо!
- Василь Петрович, я летать научился, - сказал я, разливая себе и Гегемону по стаканам "Шампанское", - Честное слово!
- Глядить-ка! А трезвый! - удивился Гегемон. - Ладно, мимо стакана не налей, летатель.
Я чокнулся с Василь Петровичем, в единый дух освободил в себя шампанское, зажевал уголком шоколадки и взлетел.
Раскинув руки, я медленно, как большая стрекоза, обогнул неподвижный вентилятор под потолком, облетел парочку, - майор поперхнулся сухим вином (случай в анналах Советской Армии беспрецедентный!), "девушка" стянула с головы парик и, комкая его как платок, прижала к большим грудям. Защищая подругу, майор подпрыгнул со стула, замахал руками, отгоняя меня, как овода, и сел на пол, вскрикивая: - "Кыш, кыш! П-шел вон!"
Восхищенный Василь Петрович хлопал себя по груди и бормотал: - "Во даеть! Во даеть!"
Виталий же Верхоблядов со стаканом у рта барабанил зубами по стеклу сложный наигрыш.
Лишь одна Ада за стойкой не растерялась (ей и не такое приходилось видеть на рабочем месте) и,
- Хватит, мальчики, веселиться!
Она всех клиентов зовет "мальчиками".
- Выпили, расплатились и быстренько разбежались по домам! А летать у меня нечего. Клиентов пугать!
Я приземлился на свой стул, хлобыстнул скоренько еще стакан шампанского. Василь Петрович:
- "Научи, Саня! По гробь жизни блаходарень буду!"
А Верхоблядов словно неживой, пялит на меня глаза сквозь очки и барабанную дробь на стакане зубами выцокивает.
"Василий Иванович!" - ожил селектор на столе у доктора.
6.
"Василий Иванович! - ожил селектор на столе у доктора: - Подъехали ваши кагебэшники с бумагами. Даже двое. Поднимаются".
- Спасибо, Изольда Тихоновна, - сказал доктор в селектор и глянул на развернутую страницу "Истории болезни". Почти чистая. Лишь вверху несколько строчек.
- Табула раса!
Говорит доктор и, обмакнув ватку в нашатырный спирт, - вонь мгновенная! - протягивает ее пациенту:
- Пожалуйста, Александр Степанович, попрыскайте на воротник свитера. Запах того спирта надо перебить.
