Я вставил аппликатор в мою левую ноздрю и нажал кнопку. Было небольшое покалывание, ничего больше.
Я думаю, Эми бы презирала меня за это. Эта мысль потрясла меня, но только на мгновение. Эми была мертва, ее гипотетические чувства неуместны. Я ничем не мог теперь причинить ей боль, и думать по-другому было сумасшествием.
Я попытался проследить за ходом изменений, но это было смешно; невозможно каждые тридцать секунд диагностировать свои моральные устои. В конце концов, моя оценка себя, как существа, не способного убивать, была основана на десятилетиях наблюдения (и возможно, многое из этого устарело). Более того, эта оценка, это представление о себе были как причиной моих поступков и убеждений, так и моего представления о них, и кроме того, что имплант непосредственно изменял мой мозг, он разрывал эту обратную связь, замыкая её на обеспечение оправдания такого образа действий, который, как я себя убедил, был невозможен.
Спустя некоторое время, я решил напиться, чтобы отвлечь себя от вида микроскопических роботов, ползающих в моём черепе. Это было большой ошибкой: алкоголь делает меня параноиком. Я не слишком много помню из того, что было потом, кроме своего отражения в зеркале ванной комнаты, вопившего:
— ХАЛ нарушил Первый закон! ХАЛ нарушил Первый закон! — пока не началась неудержимая рвота.
Я проснулся после полуночи, на полу в ванной. Я принял таблетку от похмелья, и через пять минут моя головная боль и тошнота прошли. Я принял душ и переоделся. Специально на этот случай, я купил куртку с внутренним карманом для оружия.
Сказать, сделал ли имплант со мной что-нибудь, выходящее за рамки эффекта плацебо, было по-прежнему невозможно.
— Разве человеческая жизнь неприкосновенна? — громко спросил я сам себя. — И убивать — это неправильно?
Но мне не удавалось сосредоточиться на этом вопросе, и не верилось, что когда-то я мог это сделать. Сама эта мысль казалась мутной и сложной, как какая-то непонятная математическая теорема. Перспектива действовать дальше по моему плану вызывала у меня желудочные спазмы, но это был просто страх, а не внутреннее возмущение. Имплант не был предназначен для того, чтобы сделать меня смелым, спокойным или решительным. Я купил бы и эти способности, только это было бы нечестно.
Я проследил за Андерсоном через частного детектива. Каждую ночь, кроме воскресенья, он работал вышибалой в ночном клубе «Серри Хиллс». Он жил неподалёку, и обычно отправлялся домой пешком, примерно в четыре утра. Я несколько раз проезжал мимо его стандартного дома. Найти его было несложно. Он жил один, у него была любовница, но они всегда встречались на её территории, после полудня или ранним вечером.
