— Ты уверен? — спросил Джедсон, понизив голос.
— Абсолютно.
Сомнений быть не могло. Мы были на той же стороне улицы и всего в нескольких шагах от него. Тот самый рэкетир, который пытался навязать мне «защиту», — та же средиземноморская внешность, тот же броский костюм.
— Надо его сцапать! — шепнул Джедсон.
Но я и сам сообразил. Прыгнул на него, ухватил за воротник и брюки и, прежде чем он опомнился, поволок его через улицу, толкая перед собой. Не знаю уж, как нас не сбили, но я от бешенства ничего не замечал. Джедсон бежал за нами.
Дверь в мой кабинет была открыта. Я поднажал, и мерзавец, перелетев через порог, растянулся на полу. Джедсон вбежал следом за мной, и я запер дверь на засов.
Джедсон кинулся к письменному столу, рывком открыл средний ящик, порылся в хламе, который всегда накапливается в таких местах, и нашел что искал — синий плотницкий карандаш. В мгновение ока он очутился возле гангстера, который еще толком не опомнился, и обвел того линией, чуть не споткнувшись о собственные ноги от спешки, но успел замкнуть круг сложной загогулиной.
Наш непрошеный гость завизжал, увидев, что делает Джо, и попытался выскочить из круга, но было поздно. Джедсон запечатал круг, так что гангстер отлетел от черты, будто ударившись о стеклянную стену, и свалился на колени. В этой позе он принялся сыпать ругательствами на языке, который я счел итальянским, хотя, по-моему, он пользовался черными словами и других языков — английскими, это уж точно.
Да, «красноречия» ему было не занимать.
Джедсон взял сигарету, закурил и протянул пачку мне.
— Давай-ка сядем, Арчи, и отдохнем, пока наш приятель не созреет до делового разговора.
Я сел, и мы несколько минут покуривали под непрекращающийся град ругательств. Наконец Джедсон вздернул бровь и сказал:
— А тебе не кажется, что ты уже повторяешься?
Тот поперхнулся и замолчал, сверкая злобными глазками.
— Ну, — продолжал Джедсон, — что ты можешь сказать в свое оправдание?
Тот проворчал что-то неразборчивое, а затем буркнул:
— Требую адвоката!
Джедсон усмехнулся.
— Ты не понимаешь своего положения, — сказал он. — Тебя никто не арестовывал, и мы плевать хотели на твои гражданские права. Вот возьмем сотворим под тобой колодец и крышку захлопнем.
Тот, хоть и был смуглым, побледнел очень заметно.
— Да-да, — продолжал Джедсон. — Мы на это вполне способны, а может, на что-нибудь и похуже. Понимаешь, ты нам не нравишься. Конечно, — добавил он задумчиво, — мы можем и просто передать тебя полиции. Сердце у меня мягкое.
