Но путешествовать… пока они совершили только одно путешествие — из северной епархии в столицу, на невольничий рынок.
На следующее утро возникли крохотные неприятности: некий Симон Легри[41], обладатель лицензии работорговца, подал на меня жалобу, обвиняя в нанесении телесных повреждений, психологическом давлении и разнообразных издевательствах и унижениях. Я усадил «фараона» в гостиной, налил ему выпивки, позвал Ллиту, велел снять ее новое прекрасное платье, продемонстрировать полисмену ссадины на бедрах, а потом велел уматывать. Затем я отправился за договором о продаже, по дороге случайно обронив на стол сотенный банкнот.
«Фараон» отмахнулся от договора, заявив, что по этому поводу жалоб не поступало, и сказал, что намеревается передать доброму человеку Легри, что, по счастью, обвинение в торговле подпорченным товаром ему не предъявлено… но по трезвом размышлении решил все же, что проще будет, если окажется, что он просто не сумел разыскать меня до отлета моего корабля. Сотня «благословений» исчезла, а вместе с нею и «фараон», после полудня их примеру последовали и мы.
Но, Минерва, торговец все-таки надул меня: оказалось, что Ллита абсолютно не умеет готовить.
С Благословенной на Валгаллу дорога длинная и трудная, поэтому судовладелец Шеффилд был рад компании.
В первую ночь путешествия случилось недоразумение, вызванное тем, что произошло в предыдущий вечер внизу на планете. На корабле была каюта капитана и две пассажирских. Так как капитан обычно управлялся со всем один, он использовал пустующие помещения для хранения мелкого груза, и к приему пассажиров они не были готовы. И в первую ночь, проведенную еще на планете, капитан разместил свою вольноотпущенницу в своей каюте, а сам вместе с ее братом заночевал на раскладушках в кают-компании.
На следующий день капитан Шеффилд отпер каюты, подключил к ним питание и заставил молодых людей освободить их и перенести весь хлам в кладовую, а потом велел размещаться в каютах и, занявшись грузом и предстартовыми взятками, забыл о своих невольниках. Потом пришлось приглядывать за компьютером, уводившим корабль из этой планетной системы. Поздней ночью по корабельному времени он перевел корабль в n-пространство и смог наконец отдохнуть.
Капитан направился в свою каюту, размышляя, то ли сначала принять душ, то ли поесть, то ли не делать ни того ни другого.
Эстреллита была в его постели — сна ни в одном глазу — и ждала.
— Ллита, что ты тут делаешь? — спросил он.
