— Тогда я продолжу, Лазарус.
— Спасибо, Минерва.
Лазарус задумчиво поковырял в зубах ногтем большого пальца. Мы ели, но я не упоминал о перерывах для отдыха и еды и не буду делать этого впредь. Сколько их было и как они проходили, гадайте сами. Подобно речам Шахерезады, анекдоты Старейшего неоднократно прерывались по разным несущественным причинам.
— Лазарус…
— Да, сынок? Замечтался… о стране далекой, и девке, той, что умерла[31]. Извини.
— Вы могли бы помочь Минерве в ее поисках.
— Неужели? Едва ли. Она лучше меня умеет искать иголку в стоге сена. И впечатляет в этой роли.
— Да, но ей нужны данные. А в наших знаниях о вас огромные пробелы. Если бы мы — Минерва то есть — знали все пятьдесят с лишком ваших специальностей, можно было бы отменить несколько тысяч возможных. Например, случалось ли вам быть фермером?
— Несколько раз.
— Да? Теперь она это узнает и не предложит ничего связанного с сельским хозяйством. Хотя могут существовать виды сельского хозяйства, вам неизвестные, но степень новизны, конечно же, не будет отвечать вашим требованиям. Почему бы вам не составить перечень того, чем вы занимались?
— Сомневаюсь, что запомнил их все.
— Ну, этому ничем не поможешь. Но составление перечня может вызвать новые воспоминания.
— Ух… дай подумать. Всякий раз, оказавшись на населенной планете, я прежде всего принимался изучать местные законы. Не затем, чтобы практиковать… Впрочем, какое-то время я был очень даже деятельным адвокатом по уголовным делам — это было на Сан-Андреасе. Но обычно я делал это для того, чтобы усвоить ключевые правила. Нельзя же показать прибыль или — что то же самое — скрыть ее, если не знаешь правил, по которым ведется игра. Закон следует нарушать со знанием дела — это куда безопаснее, чем преступать его по неведению.
Но однажды это привело к противоположному результату, и меня сделали председателем Верховного суда планеты — как раз вовремя, чтобы спасти мою шкуру. И шею.
Так, посмотрим: фермер, адвокат, судья… как я упоминал, приходилось заниматься медициной. Шкипер — на самых разнообразных судах, чаще всего исследовательских, но иногда на грузовых или эмигрантских. А однажды я был капитаном на капере с командой из таких негодяев, которых к маменьке на чай не пригласишь. Учителем был — только меня выгнали, когда узнали, что я преподаю детям чистую правду, — это считается особо тяжким преступлением в любой части Галактики. Однажды участвовал и в работорговле, но как потерпевшая сторона — был рабом.
