Рейх мрачно усмехнулся:
— Благословен будь телефон. Хоть какая-то защита от вас, чтецов мыслей. Эллери, какого ты мнения о преступлениях?
— Мое мнение типично.
— Для всех?
— Для Гильдии. Гильдии это не понравится, Бен.
— Ну а что такого в Эспер-Гильдии? Ты знаешь меру денег и успеха. Почему бы тебе с ними не порвать? Почему ты позволяешь Гильдии думать за тебя?
— Ты не понимаешь. Мы рождаемся в Гильдии. Мы живем в Гильдии. Мы умираем в Гильдии. У нас есть право избирать руководство Гильдии, и на этом все. Гильдия управляет нашей профессиональной жизнью. Учит нас, присваивает ранги, устанавливает моральные стандарты, следит, чтобы мы их придерживались. И, подобно врачебным профсоюзам, защищает нас, защищая обычных людей. У нас свой аналог клятвы Гиппократа. Так называемый Обет Эспера. Да смилостивится Господь над любым его нарушителем… а я полагаю, что именно к такому нарушению ты меня подталкиваешь.
— Возможно, и так, — напряженным тоном отвечал Рейх. — А может, я намекаю, что о таком нарушении стоит подумать. Намекаю на деньги… сумму большую, чем любой щупач второго класса за всю жизнь заработает.
— Забудь, Бен. Меня это не интересует.
— Ладно, представь, что нарушил клятву. Что произойдет?
— Меня подвергнут остракизму.
— И всё? А что в этом ужасного? У тебя в кармане целое состояние. Умные щупачи уже рвали связи с Гильдией, их подвергали остракизму. Ну и что? Эллери, бери голову в руки.
Уэст сухо усмехнулся:
— Бен, тебе этого не понять.
— А ты сделай так, чтоб я понял.
— Ты упомянул изгнанных щупачей… вроде Джерри Черча? Не очень-то они умны оказались. — Уэст некоторое время размышлял. — Представь себе вот что. Когда хирургия еще пребывала в зачаточной стадии, существовали инвалиды-глухонемые.
— Неспособные ни говорить, ни слышать?
— Да. Они общались на языке жестов. И это означало, что ни с кем, кроме других таких же глухонемых, общаться не могли. Ты понял? Жить в общине таких же, как ты, или не жить вообще. Если с друзьями поговорить не получается, человек с ума сходит.
— Ну и?
— Некоторые прибегали к рэкету. Собирали дань с более успешных глухонемых. Если бы жертва отказалась платить, ее подвергли бы остракизму. Жертва не отказывалась никогда. Выбор простой: платишь или живешь в одиночестве, сходя с ума.
— Ты хочешь сказать, что вы, щупачи, вроде тех глухонемых?
— О нет, Бен. Глухонемые — это вы, нормалы. Если кто-то из нас вынужден жить среди вас один, он сходит с ума. Поэтому оставь меня в покое. Если ты задумал что-нибудь скверное, я ничего не хочу об этом знать.
